Жизнеописание султана Джалал ад-Дина Манкбурны

Джалал ад-Дин находился в Нишапуре на протяжении месяца[310], отправляя гонцов в разные стороны для сбора войска и подкреплений, пока татары не узнали об этом и не поспешили воспрепятствовать его намерениям. Тогда он выступил из Нишапура с присоединившимися к нему хорезмийцами, быстро одолевая расстояния, пока не прибыл в крепость ал-Кахира, построенную в Заузане правителем Кермана Му'аййид ал-Мулком[311]. Сторожевые огни в ней из-за высоты казались звездами или, скорее, светлячками. Он (Джалал ад-Дин) собирался закрепиться в ней. Однако 'Айн ал-Мулк, зять Му'аййид ал-Мулка, которому была поручена защита крепости, предостерег его от этого, сказав ему: «Нехорошо, если подобный тебе укроется в какой-то крепости, даже если бы она была построена на “роге” звезд ал-Фаркадан, на вершине [созвездия] ал-Джауза'[312] или еще выше и дальше. Крепости /79/ для владык — это то же, что хребет лошади для льва. И даже если ты укрепишься в крепости, то татары [все равно будут] разрушать ее строения, пока не достигнут цели». Тогда Джалал ад-Дин велел принести часть золота, находившегося в хранилищах крепости. Оно было доставлено, и он распределил мешки [с золотом] среди сопровождавших его приближенных. Он покинул ал-Кахиру и поспешно отправился к границам Буста[313].

Там он узнал, что Чингиз-хан находится в Талакане[314] с многочисленным отрядом и ополчениями, не поддающимися подсчету. И вот свет дня показался ему темной ночью, а остановка и бегство — [одинаково] страшными, так как, куда бы он ни обратился, нет спасения ни позади, ни впереди него. Тогда [Джалал ад-Дин], продолжая подвергаться опасности, спешно двинулся в Газну, обходя все находящееся в домах и не ступая на землю для остановки. На второй или третий день ему сообщили, что поблизости находится Амин-Малик, двоюродный брат султана [Мухаммада] по матери, правитель Герата и его мукта'[315]. Он уже покинул Герат, стремясь удалиться от татар, и направился в Систан[316], чтобы овладеть им, но не смог. Теперь он возвращался, имея при себе десять тысяч всадников-тюрок, подобных львятам, бросающимся [на добычу]. [Они были] из числа отборных войск султана, спасшихся от бедствий, их количество возрастало, и они были готовы к бою. Джалал ад-Дин послал к нему [гонца], сообщая, что он близко, и побуждая [его] скорее явиться к нему.

И вот оба они встретились и сговорились напасть на татар, осаждавших крепость Кандахар[317]. Оба они выступили против них, а враги Аллаха, ослепленные, не видели, какие несчастья их подстерегают и какие ловушки их окружают. Они полагали, что враг только бежит от них, подобно газели, что никто не собирается нападать, что копья сопротивления притуплены и некому действовать ими, как вдруг они увидели эти копья, которые жаждут их горла и стремятся к их сердцам, /80/ и оседлали спину бегства. Но спаслись из них лишь немногие, и они принесли Чингиз-хану весть о том, что случилось с его войском. Его охватило смятение, когда он увидел, что сподвижники его стали мясом для острых мечей и пищей для хромых орлов[318].

А Джалал ад-Дин направился в Газну и вступил в нее славно, победно, прославляя Аллаха за то, что облегчил ему дело успеха. Может быть, тот, кто знаком с «Книгой путей и государств»[319], знает, как огромно расстояние от Хорезма до Газны, на протяжении которого стояли войска Чингиз-хана, искавшие Джалал ад-Дина. И все же он (Джалал ад-Дин) нашел противника подобно настигающей ночи, хотя преодолел большое расстояние. И слыхал ли ты когда-нибудь о войсках, так быстро прошедших расстояние в два месяца пути, и о массе, которая была так велика, что могла заполнить пространство между двумя морями?

Глава 31 Рассказ о положении Бадр ад-Дина Инандж-хана и о том, что произошло с ним в Хорасане и других местах после его спасения из Бухары, вплоть до его смерти в Ши'б Салмане

Бадр ад-Дин Инандж-хан был одним из великих эмиров султана [Мухаммада], одним из его хаджибов, видных военачальников и вельмож. Султан назначил его в числе тех, кто был размещен в Бухаре, как уже было сказано[320]. Потом, когда ею (Бухарой) завладели татары, страх забросил его в пустыню, примыкающую к Насе, с небольшим отрядом из числа его приверженцев и других. Он находился там, куда не осмеливаются [заходить] ищущие мест для кочевья, где не видно идущих на водопой и нет ни воды, ни пищи.