Жизнеописания византийских царей

10. Выслушав такие слова, царь уже не мог больше сдерживать своего порыва, вооружил войско, уплатил ему жалование, снабдил магистра деньгами и в июле пятого индикта[14] отправил его в поход вместе с китонитом-стражем Михаилом. Судов, оснащенных жидким огнем, было две тысячи, дромонов тысяча, кораблей, груженных продовольствием и воинским снаряжением, – триста семь. Доместик Никифор, выйдя из царственного города, прибыл в Фителы, позаботившись о том, чтобы весь флот держался вместе, и причалил туда. Мудрый военачальник, он послал вперед быстроходные галеи с приказом произвести разведку и взять языка. Они отправились, взяли пленных и доставили их магистру. Он с пристрастием их допросил, выяснил, что эмира Крита и первых его людей нет в крепости, что находятся они в своих поместьях, и потому тотчас поспешно быстрым ходом приблизился к острову и причалил к берегу. Сойдя на сушу, он разбил лагерь, выкопал глубокий ров и отправился за добычей, велев при этом всем держаться вместе и не выходить из рядов, пока врагам ничего не известно о его войске. Двинувшись к крепости, он согнал и запер напуганных критян – жителей округи в ее стенах. После этого много их ежедневно перебегало к магистру. Узнав, что отрезанные от крепости жители бежали в ущелья, теснины, долины, болота и горы, Никифор снарядил войско и конников росских, анатолийских начальников, а также фракийцев и македонцев отправил вперед, ну а сам разумный и мужественный доместик обосновался за Сакой. Благодаря рассудительности сего мужа все чувствовали себя так, будто находятся на родной земле. А посланные в погоню, придя в места, где прятали критяне свой скот, животных и имущество и где расположились сами, все разграбили и вернулись с победой и радостью. С тех пор ромеи без страха и боязни разбивали лагеря повсюду, где имелись прозрачные источники и множество всевозможных плодов. Каждый устроил себе шалаш в зарослях плодовых деревьев, с удовольствием вкушал опадающие фрукты и все другое[15], и все славили магистра, так славно ими командующего. [197]

11. Тем временем эмир Крита Курупа сообщил о случившемся соседним агарянам Испании и Африки и попросил у них помощи и поддержки. А те прямым путем отправили галеи, дабы разузнать о предводителе, о войске, положении и подчиняется ли войско своему предводителю. Посланцы на большой скорости приплыли к Криту, ночью по канату пробрались в крепость, разыскали эмира Курупа и городских начальников, найдя их в отчаянии, растерянности и раздумьях, что им предпринять против ромейского войска и магистра. Те бросились на грудь посланцам, ничего другого не произносили, а только, ломая руки и заливаясь слезами, жаловались и молили, чтобы эмиры выступили на помощь им и поддержку. Вскоре они отправили посланцев назад. Те вернулись к себе, каждый явился к своему эмиру и рассказал о множестве полностью оснащенных кораблей, о помощи и союзничестве разных народов, о рвении, уме, вере в Бога, справедливости и отвращении ко всяким страстям стратига[16]. Те пришли в изумление и не пожелали оказать критянам никакой помощи и поддержки.

12. Войско засело на острове, близилась бесконечная зима[17], дожди, стужа, запасы продовольствия были исчерпаны, одежда изношена и коченеющие воины пожелали вернуться домой. Но мужественный и разумный полководец Никифор сладостными речами удержал их всех. А сказал он следующее: «Мои братья и соратники, вспомним о страхе Божьем, сразимся, чтобы отомстить за оскорбление Бога, доблестно встанем на Крите против воителей нечестия, вооружимся верой – убийцей страхов. Не забывайте, мы на сирийском острове, бегство отсюда чревато великой опасностью. Отметим за осквернение дев, видя израненными драгоценные тела, восскорбим сердцем. Труды и опасности не остаются без воздаяния. Выстоим и выдюжим в борьбе с врагами Христа, и Бог Христос поможет нам, погубит врагов наших и разорит крепость хулителей Христа». Много другого говорил он в увещевание воинам, и один из них ответил ему за всех: «Ты отверз наши сердца, магистр. Твои слова отточили и умножили наши силы и стремления. Ты окрылил наш дух, последуем твоей воле и приказу, умрем вместе с тобой».

13. В октябре месяце[18] на второй год царствования Романа случилась в городе нехватка хлеба и ячменя. Хлеба продавали за номисму четыре модия, ячменя – шесть модиев. Но неусыпный ум Иосифа пекся об общем благе. Тотчас послал он людей на Восток и Запад, чтобы ликвидировать скупку, прогнать купеческие суда и помешать хлеботорговцам припрятать хлеб[19]. Ибо был сей муж справедлив, нелицеприятен и верен. Прошло немного времени, и хлеб стал продаваться уже по семь или восемь модиев за номисму. Таков был сей ревностный и горячий муж, и никто ни до, ни после него не мог с ним сравниться.