Жизни Кристофера Чанта (ЛП)

– Кристофер, – произнес Габриэль, пока он торопливо причесывался, – ты должен понять, что я сильно беспокоюсь о тебе. Никто не должен терять жизни с такой скоростью, как ты. В чем дело?

– Если вы думаете, будто я теряю их, чтобы позлить вас, – с горечью произнес Кристофер, – то это не так.

Габриэль вздохнул:

– Возможно, я плохой опекун, но я знаю свой долг. Пошли.

Он бесшумно прошествовал по коридорам, и Кристоферу пришлось чуть ли не бежать, чтобы не отстать. «Что случилось с моей шестой жизнью?» – заинтересовался Кристофер не охваченной ужасом частью сознания. Он был склонен решить, что Габриэль просчитался.

В сумеречном кабинете их ждали мисс Розали, доктор Симонсон и один из младших членов персонала Замка. Их окутывали мерцающие прозрачные чары. Взгляд Кристофера встревоженно метнулся от них к кожаной кушетке, стоящей на темном полу в центре, которая напоминала кресло дантиста. За ней располагалась подставка с двумя стеклянными колпаками. Внутри того, что слева, ни на чем висела большая катушка. В то время как тот, что справа, был пуст, если не считать колечка для шторы – или что это такое, – лежавшего на дне.

– Что вы собираетесь делать? – спросил Кристофер, и его голос прозвучал ужасно скрипуче.

Мисс Розали шагнула к Габриэлю и протянула ему перчатки на стеклянном подносе. Натягивая перчатки, Габриэль объяснил:

– Это те суровые меры, о которых я предупреждал тебя после костра. Я собираюсь изъять твою девятую жизнь, не повредив ни ей, ни тебе. Затем я помещу ее в сейф Замка и запечатаю девятью чарами, которые могу открыть только я. Поскольку ты сможешь получить эту жизнь, только придя ко мне и попросив меня снять чары, возможно, это побудит тебя быть осторожнее с теми двумя, что у тебя остались.

Мисс Розали и доктор Симонсон начали окутывать Габриэля сияющими чарами, вроде тех, что были на них.

– Только Габриэль знает, как изъять жизнь неповрежденной, – гордо произнесла мисс Розали.

К удивлению Кристофера, доктор Симонсон старался быть добрым к нему:

– Не смотри так встревоженно – эти чары просто для гигиены. А теперь ложись на кушетку. Обещаю, будет совсем не больно.

«Дантист говорил то же самое!» – с дрожью подумал Кристофер, ложась.

Габриэль повернулся в одну и другую сторону, давая чарам улечься вокруг него.

– Фредерик Паркинсон находится здесь, а не патрулирует Грань Мира, как должен бы, чтобы убедиться, что ты не отправишься в спиритическое странствие, пока отделяется твоя жизнь. Это крайне опасно для тебя, Кристофер, так что постарайся оставаться в этом мире, пока мы работаем.

Затем кто-то наложил сильные сонные чары. И Кристофер погас, как свет. Оказалось, доктор Симонсон говорил правду. Несколько часов Кристофер вообще ничего не чувствовал. Проснувшись – голодный как волк и испытывая легкий зуд где-то глубоко внутри, – он чувствовал себя просто обманутым. Раз уж у него изъяли жизнь, он предпочел бы наблюдать, как это делается.

Габриэль и остальные стояли, прислонившись к черному столу, пили чай и выглядели обессиленными.

– Ты постоянно пытался уйти в спиритическое странствие, – сообщил Фредерик Паркинсон. – Я замучился останавливать тебя.

Мисс Розали поспешила принести чашку чая и для Кристофера.

– Мы поддерживали сонные чары, пока твоя жизнь не намоталась на катушку полностью, – сказала она. – Сейчас она просто закручивается в золотое кольцо – смотри.

Она указала на два стеклянных колпака. Катушка внутри левого почти целиком заполнилась розоватой сияющей нитью и медленно величаво вращалась в воздухе. В правом колпаке кольцо теперь тоже висело в воздухе, вращаясь быстрыми рывками.

– Как ты, дорогой? – спросила мисс Розали.

– Ты чувствуешь что-нибудь вообще? Ты в порядке? – обеспокоенно спросил Габриэль.

Доктор Симонсон тоже казался озабоченным. Он проверил у Кристофера пульс, а потом проверил рассудок Кристофера, попросив его решить арифметические задачи.

– Похоже, с ним всё прекрасно, – сказал он остальным.

– Слава Богу! – Габриэль потер лицо ладонями. – Скажите Флавиану… Нет, он же сейчас на Грани Мира, так? Фредерик, не мог бы ты уложить Кристофера в кровать и сказать экономке, что теперь он готов для той питательной еды?

Все так нервничали и беспокоились о нем, что Кристофер понял: никто никогда прежде не пытался отделить чью-либо жизнь. Он не был уверен, что чувствует по этому поводу. «Что бы они стали делать, если бы не получилось?» – заинтересовался он, сидя в кровати и поглощая большее количество курицы и пирожных со взбитыми сливками, чем в него могло вместиться. Фредерик Паркинсон сидел рядом, пока он ел, и продолжал сидеть рядом весь вечер. Кристофер не знал, что раздражало его больше: Фредерик или зуд глубоко внутри. Чтобы избавиться от того и другого, он лег спать пораньше.