Жизни

На следующий день она поехала в Университет. Первым, кого она встретила, был друг Пьера, который по лицу Наташи понял, что с ней что-то происходит. Он подошел к ней.

– А где Пьер? – Этот вопрос застал Наташу врасплох.

– Он остался дома, – она врала, сама не зная почему.

– Как дома? Мы вчера с ним были вместе. Он ушел раньше меня, и, кажется, поехал провожать какую-то даму из посольства.

Этот «друг» ревновал Пьера к Наташе, и все делал, чтобы их рассорить.

– Да, он поздно вернулся. – Наташа продолжала игру, которую начала. Она не сдавала позиций, не желая доставить радость этому «другу». – Ну, пока.

Она отошла, еле сдерживаясь, чтобы не разрыдаться, но вокруг были люди, и надо было сохранять лицо, чтобы не выглядеть смешной.

Когда вечером она вернулась домой, Пьер, как ни в чем, ни бывало, что-то готовил на кухне.

– Привет, сказал он, – глядя на каменное лицо Наташи, которая, молча, прошла к себе. Через минуту за ней пришел Пьер.

– Идем ужинать.

Он делал вид, что ничего не случилось. Наташа взяла себя в руки, и молча пошла на кухню. Омлет получился очень вкусный. Пьер был специалистом по их приготовлению. Наташа решила не задавать вопросов. Она даже что-то начала рассказывать про учебу, как неожиданно Пьер сказал:

– Ты на меня обижаешься? Но мы вчера выпили слишком, и я поехал к Марселю. А телефон я потерял.

Наташа молча слушала Пьера. Она не могла понять, как после того, как Пьер сделал ей предложение, он так откровенно ей лжет, ведь она разговаривала с Марселем, и что случилось на самом деле? Эти вопросы толпились у нее в голове, но спросить, чтобы прояснить ситуацию, она не хотела. Она боялась узнать правду, предчувствуя что-то.

– Завтра я уезжаю к родителям, и все им расскажу про нас, – он опустил голову, чтобы Наташа не видела его глаз.

– Хорошо, – спокойно ответила Наташа, чувствуя, что это какой-то странный разговор.

На следующий день Пьер уехал, пообещав, что позвонит, и дня через два приедет.

Прошло пять дней, от него не было ни одного звонка, прошло еще три дня. У Наташи не было его нового телефона, и она набрала его старый телефон. Через секунду она услышала в трубке его спокойный голос, и, набравшись храбрости, Наташа спросила:

– А почему ты не звонишь? – Она слышала женский голос, который говорил: «Ну что ты, иди ко мне».

Наташа не вешала трубку, рыдания остановились у нее в горле, она дышала глубоко.

– Тут всякие дела, – пьяным голосом говорил Пьер. Наташа отключила трубку, сразу стала собирать вещи, чтобы как можно скорее уехать домой. Последняя надежда на исправление ситуации рухнула, когда она в трубке услышала женский голос. «Это все» – повторяла она про себя.

На следующий день она заехала в Университет, чтобы оформить документы, и вечером того же дня вылетела в Россию.

Глава 23

Каково было удивление Наташи, когда дверь ей открыла Евгения в домашнем шелковом халате.

– Здравствуйте, – и тут Наташа увидела, как из своего кабинета вышел Андрей Степанович.

– Наташенька, а почему ты не позвонила, как я рад, – он обнял Наташу, которая еле сдерживалась, чтобы не расплакаться. Но рядом стояла Евгения, и Наташа сказала:

– Я пойду к себе, очень устала.

Как только за ней закрылась дверь, она рухнула на диван, и тихо заплакала, так, чтобы ее не слышали. Минут через десять она пришла в себя, стала разбирать вещи.

Она не могла ни о чем думать, не могла ничего вспоминать.

Она все делала механически, чтобы как-то прийти в себя, и даже то, что у деда в доме живет Евгения, сейчас никак ее не удивило, – так велико было ее собственное горе, о котором она никому не хотела рассказывать.

Андрей Степанович стеснялся говорить с Наташей, почему в его доме живет Евгения. Он стеснялся своей поздней радости, в которой только ему все было понятно, и, конечно, говорить об этом ему не хотелось. Было в этом что-то такое, что его тормозило, ведь Наташа, наверное, знала о том, что произошло однажды в Салоне между ее матерью и Евгенией.

Сам он об этом узнал от Лилечки, которая сообщила о странном поведении Евгении. И только недавно Евгения ему рассказала об этом случае. Она хотела оправдаться в совершенном проступке, который не могла объяснить ничем другим, как чувством ревности, которое всегда испытывала к Андрею Степановичу.

Все вместе, и его собственное решение жить с Евгенией, и ее прошлое поведение, все это странным образом сплеталось в голове Андрея Степановича в неразрешимый клубок противоречий, которому он сам не находил разумного объяснения.

Объяснения этому не было – все неразумные силы, возглавляемые пробудившимся желанием пожилого человека видеть рядом с собой ту женщину, которая на протяжении всей его жизни жила рядом, не проявляя никаких эмоций, любя его тайно, собрались вместе.

Все это было для его стареющей души достаточным аргументом, чтобы признаться самому себе, что он боится надвигающейся старости, и не хочет оставаться один наедине с ней. Он понимал, что Наташа не будет всю жизнь с ним, а вот Евгения хотела, быть рядом с любимым ею человеком. Это чувствовал Андрей Степанович и ценил.