Жмурик, или Спящий красавец по-корейски

Открыла. Узрела гостя. Закрыла, помассировала виски и ущипнула себя за руку. Открыла уже оба глаза, пристально уставившись на шикарный глюк в наших суровых пенатах и только когда сиё прекрасное видение повторно кашлянуло, шаркнув ножкой в сапогах стоивших две мои зарплаты, убедилась что нет, Харон. Тебе не привиделось. И в дверях зала прозекторской действительно стоит высокая блондинка, самого гламурного вида.

Я прям стесняюсь спрашивать… А какого Джорджа Армани она забыла в этих серых, убогих стенах городского морга?!

— Простите, — у чудного видения был не менее чудный голосок. Но настолько визгливый, что масса тел, нагло дрыхнувшая на кушетке недовольно зашевелилась и только всё тем же чудом, не иначе, не разразилась потоком очень некультурной брани. — А здесь эту… Как её… Утопсию проводят?

То, каким тоном дамочка озвучила свой невинный вопрос, должно было сразу меня насторожить. Но скука, пополам с ленью и жаждой осчастливить дорогую гостью хотя бы словарём орфографическим (что уж говорить про словарь сугубо медицинских терминов) в неравном бою отправили мою сознательность в нокаут. И вытянув один наушник из уха, я растянула губы в вежливом оскале:

— Ну метод утопления, конечно эффектен по виду, но совершенно непригоден по ходу дела и точно не поможет узнать, от чего ж скопытился подозреваемый. Но коли вам надо в морг… То да, вы попали по адресу. Чем могу быть очень даже любезна?

Весь пафос и сарказм моего приветствия капитулировал, когда масса неопознанных тел, в который уже раз (ёжика им в трусы, поголовно!), соизволила подать-таки признаки жизни. И как всегда — не вовремя!

— Сергеевна, мля, ты, когда заглохнешь?! — праведно возмутилось оно, по голосу с трудом опознанное, как наш супер-экстра-класс патологоанатом недоучка товарищ Шугуров. Я даже знаю, что напишу на его надгробии, коли он не свернёт таки с выбранного им пути.

Нет, Судьба любит идиотов, но явно не до такой степени, что бы сохранить этому отресёлку жизнь, пока он тут в морге из себя самый главный труп. Пусть и потенциальный.

— Слышь, тело, — недовольно протянула, выразительно отстучав ногтями что-то наподобие похоронного марша. — Ты, либо продолжай делать вид, что тебя тут нет, либо приступай к исполнению непосредственных обязанностей. Я не Будда, я терпением не отличаюсь и всепрощением отродясь не страдала.

Масса трепыхнулась и затихла, спинным мозгом почуяв возможные неприятности. Уж что-что, а на это у них интуиция срабатывала с завидной регулярностью. Правда, далеко не всегда давая шанс избежать проблем. А зачастую так и вовсе, срабатывала гораздо позже, чем надо бы!

Тем временем наша загадочная гостья, в норковой шубке, элегантных сапожках, блондинистой наружности и с таким ценником на лице, что впору впасть в депрессию и поплакать, подошла к одному из столов и выгрузила из того, что вроде бы называют сумочкой какой-то свёрток. Маленький, сантиметров так двадцать по виду, бережно завёрнутый в шёлковую материю бежевого цвета. За ним из главного женского аксессуара вытащили пачку бумажных платков и, взяв один из них, наигранно высморкались.

После чего меня огорошили ну просто-таки нереальными перспективами в моей скромной карьере:

— Мой Гошик умер при таких странных обстоятельствах! — трагичный всхлип и очередная порция бумажных платочков. — Он так красиво пел, так пел! А потом раз и всё, ни звука! И тело его так странно разметалось по полу! И я не имею ни малейшего представления о том, кто мог так жестоко поступить с бедняжкой!..

Я моргнула, честно пытаясь вникнуть и выцепить хоть что-то из этого бессвязного потока слов. Вышло, как в той народной мудрости: «даёшь стране угля, до хрена, но мелкого!». В смысле, по отдельным словам вроде бы всё понятно. У дамочки кто-то умер, при странных обстоятельствах, обладая золотым голосом и отличными условиями для жизни. А вот в общую картину привычного мира вся её демагогия не желала укладываться. Ну никак!

— Так… — озадаченно почесала затылок, пытаясь понять пути чужой логики и не сломать при этом собственный мозг. Его было особенно жалко, учитывая, каким каждодневным испытаниям он подвергается. — А Гоша это… Собственно, кто?

— Гоша мой обожаемый любимец! Он почти что член семьи! — громкие всхлип и трагичным голосом мой здравый смысл был убит наповал контрольным в голову. — Это моя канарейка! Она стоила кучу денег! Она была из элитной породы леопардовых канареек! Боже, как же мне теперь жить-то без него?!

И слезливый концерт, сопровождаемый заламыванием рук, перешёл на новый уровень. Пока бедный и несчастный патологоанатом пытался пережить очередной приступ когнитивного диссонанса. И вроде бы пора уже перестать удивляться, в морге как-никак работаю! А тут и не такие казусы случаются…

Но канарейка, что померла при загадочных обстоятельствах, эт впервые, да. Нет, ну может, соседям моим и перепадали такие занимательные, во всех смыслах случаи. Всё-таки судмедэксперты! Им же сам Гиппократ завещал с неадекватными случаями работать, а дядюшка Фрейд и дядюшка Юнг горячо это одобрили.