Жмурик, или Спящий красавец по-корейски

Я даже притормозила слегка, на пару секунд задумавшись о том: а не найдёт ли эта дама себе какого-нибудь единомышленники в нашем безумном зоопарке? Но оценив умственную деятельность жертвы своего произвола, решила, что не настолько наши коллеги оголодать умудрились, что б на такую красу позариться! Во всяком случае, я очень на это надеюсь!

— Не знаю, я не специалист, — тактично ушла от ответа я, добравшись до святая святых магов, фокусников и иллюзионистов, с уклоном в любимой Эльзой УК РФ. — А со специалистом я тебе сейчас лично познакомлю…

Как там говорят? Цирк уехал, клоуны остались? Ну в общем, что-то подобное я и исполняла, долбанув ногой по двери, попрыгав от боли в пальцах, поматерившись сквозь зубы и всё-таки проорав:

— Винни, который Опух и Кабан шо Пятак! Дверь открывайте, Сова, блин, милитаризованная припёрлась с жертвой жесточайшего когнитивного диссонанса как пожизненным диагнозом!

Ксю наблюдала за происходящим круглыми от удивления глазами. А уж когда двери мне всё-таки открыли, и на свет явилась та самая парочка закадычных друзей и стихийное бедствие всего отдела судмедэкспертизы, так и вовсе рот открыла. От несказанного восхищения…

Или испуга. Смерив скептичным взглядом открывшийся вид, покосилась на даму и кивнула собственным мыслям. Однозначно испуг. Потому как пережить спокойно вид высоченного Артемия Шукшина и худощавого, но низенького Данилы Багрова в костюме химзащиты, мог далеко не каждый. А они мало того что напоминали водолазов на суше, так ещё и в противогазе были. И держали в руках колбы, с коктейльными зонтиками, торчавшими из горлышка и серо-синей жижей на донышке.

Я только глаза к потолку возвела, скрестив руки на груди.

«Слоники» что-то прогундосили, но увидев мою ехидно выгнутую бровь и выражение «морда-кирпич-если-будешь-плохо-себя-вести», соизволили стянуть противогазы. И уже нормально полюбопытствовать, а что тут забыл товарищ Харина. Товарищ Харина в моём скромном лице потыкала пальцем в блондинку Ксю и выдала краткую версию трагической гибели канарейки Гоши.

Парни на всякий случай принюхались к своим колбам и смерили меня пристальным, подозрительным взглядом. Я покрутила пальцем у виска и показала им кулак. Пантомима была расшифрована верно, с поправкой на выразительные гримасы с обеих сторон. Друзья-неразлучники понятливо кашлянули, хмыкнули дружно и утащили жертву в своё логово. Только замок лязгнул, едва не впечатав мой нос закрывающейся дверью.

— Ну, собственно… Никто и не настаивал, да, — задумчиво протянула, потирая едва не пострадавшую часть тела. И только каким-то чудом не сиганула под потолок, когда рядом раздалось насмешливое покашливание.

И голос из темноты, подозрительно похожий на несравненного Ивара Захариевича Блюменкранца, так загадочно и так ехидно протянул:

— Развлекаетесь, Женечка?

— Инфаркт миокарда, инсульт миосульда! — схватилась за сердца, развернувшись и уставившись круглыми глазами на любимое, в кавычках и местами, начальство. — Ивар Захариевич, что ж вы так подкрадываетесь, аки ниндзя?! А ежели моя хрупкая психика не вынесет такого давления? Куда ж мы столько трупов-то денем, Ивар Захариевич?!

— Шо значит мы? — Блюменкранц грозно нахмурился, притворяясь пятым лебедем в тринадцатом ряду. Если б не улыбался так довольно и благостно, я бы обязательно поверила!

А так стою, созерцаю довольного шефа и думаю, что хуже обиженной женщины, может быть только женщина еврейской национальности, оскорблённая в лучших чувствах и стремлениях. И если товарищ Блюменкранц не прекратит так счастливо и загадочно улыбаться, то придётся примерить на себя образ великого кляузника и закладчика. Дабы уведомить разлюбезную Софочку о поведении её мужа, в письменном виде и в трёх экземплярах!

— Ивар Захариевич, уберите с лица такую довольную улыбку, а то люди могут сделать верные выводы, — показав забавляющемуся начальнику морга кулак, я только вздохнула печально видя его незамутнённое страхом лицо.

Начальство даже впечатлиться моим грозным видом не соизволило. И после этого меня обвиняют в том, что я над людьми издеваться люблю! Ха, да по сравнению с товарищем Блюменкранцем я милая, белая и пушистая…

Одуванчик, в общем. И пофиг, что металлический!

— Ну что вы, Женечка, когда это люди да в стенах морга да делали правильные выводы? — добродушно похлопав меня по плечу, заведующий продолжил щеголять счастливым выражением морды лица. Кажется, теперь я начинаю осознавать, что ж Эльза так лимоны-то любит…

Если Олежек свет его Геннадьевич такую же лыбу при каждом удобном случае давит, то тут уже не про цитрусовые пора начинать думать, а про наковальню. Что б раз, уронила на ногу и всё. Всё счастье резко эмигрировала с лица мужчины в неизвестном и далёком направлении. Эх, мечты-мечты…

— Женечка, а не хотите ли попить чаю со стариком? — неожиданно оборвал мои размышления хитро сощурившийся начальник. Вид при этом у Ивара Захариевича был загадочный, подозрительно весёлый и даже я бы сказала пакостный. Коли такое определение применимо к пожилому одесситу с еврейскими корнями…