Жмурик, или Спящий красавец по-корейски

— Слушай, любовь ты моя чёрная и подлая… — на этой фразе подавились все, начиная молчавшим по жизни Жмуриком и заканчивая без продыху болтающим Шутом. Последний, правда, оправился гораздо быстрее, принявшись, судя по звукам, что-то усиленно трескать. — А ты-то, откуда про этот сейшен узнать умудрился?

— Птичка на хвосте принесла, — невозмутимо отрапортовал друг, продолжая усиленно уничтожать чьи-то запасы пищи. Насколько я его знаю, с собой он отродясь ничего не таскает. Вывод?

Шут опять дорвался до халявной еды и владельца этой самой еды вряд ли спросили. Да и вообще, хотя бы в известность поставили.

— И как звать этого дятла?

— А тебе есть принципиальная разница в том, кто сдал вашу поляну? — озадачился Алексей и тихо фыркнул. — Да говорю ж, услышал я. Эльза с кем-то обсуждала на какое время клуб забронировать. И вздыхала жалобно о том, что ей в развлечении участвовать нельзя. Физические нагрузки, волнение, туда-сюда… К дальнейшему не прислушивался, право на чужую жизнь уважаю!

— Зато право на чужую собственность нет, — хмыкнула, в ответ на ворчание Шута о том, что не он такой, а жизнь такая. И вообще, надо бдительнее следить за тем, что, где и когда оставляешь.

Особенно, если речь идёт о еде. Вдвойне, если о еде в стае вечно голодных мужиков!

— Кто-то прав, а кто-то лев… — философски вздохнул парень, с сожалением протянув. — Но этот мир был слишком мал для нас двоих, меня и бутерброда с сырокопчёной колбасой… Мне, я так понимаю, на пейнтбол с тобой нельзя?

Резкая перемена темы разговора не удивила и даже не озадачила. Я только вздохнула украдкой, уже не первый раз задумавшись над тем, стоило ли действительно так усердно скрывать наше тесное, тёплое дружеское общение.

С другой стороны, вливаться в общую и шумную компанию байкеров мне не хотелось совершенно. Нет, там присутствовали внезапные вкрапления разума, островки спокойствия и даже определённая доля чёрного юмора, с обладателем которого вполне можно было бы потягаться.

В мастерстве опускать собеседника ниже ватерлинии, конечно же, в чём же ещё?

Вот только как бы прикольно, весело и шумно не было среди таких друзей, я всё равно чувствовала бы себя лишней. А быть придатком к чужой компании меня никогда не прельщало. Я с Араньевыми-то сошлась исключительно из-за Эльзиного упрямства, которая в те времена была весёлой, шумной, болтливой и очень общительной девочкой…

Ну, а когда случилась беда, просто не смогла их бросить, сама не заметив, как начала считать их своей семьёй. Своеобразной, конечно, но всё же.

Тихо фыркнула, привычно пропуская мимо ушей рассуждения о том, какая я чёрствая, злопамятная и вообще нехорошая личность, мешающая такому ценному кадру развлекаться. И вообще, за какие такие поступки бог наградил беднягу Шута настолько хреновым товарищем и другом?

— Да, Шут, я тоже тебя люблю, — тепло улыбнулась, когда в ответ раздался страдальческий вздох. — Но нет, тебе с нами не надо. И не потому что я против… А потому что зрелище предстоит пикантное, непотребное и вообще… Получать звездюлей от доблестных служителей правопорядка то ещё удовольствие.

— Ладно, — показательно трагично вздохнув, Лёшка уже мягче добавил. — Я надеюсь, ты-то под пульки не полезешь?

— А это зависит от того придумаю я способ извернуться или нет, — честно призналась, почесав затылок и поморщившись от боли.

Жмур оценив мою перекошенную физиономию, ретировался в сторону кухни. Что бы вернуться оттуда со стаканом воды и таблеткой. И судя по его лицу, если я её сама не выпью, в меня её банально запихнут. Не взирая на сопротивление, вопли и проклятья.

Ух, суровый му… Мужчина!

— Ну, учитывая, как ты при мне объясняла проверяющим, где их видела, вместе с постановлениями, предписаниями и прочей ересью… — хмыкнув, Лёшка уверенно заявил, ни капли не сомневаясь в моих способностях. — Я в тебя верю, трупоманка. Так извернёшься, что сами не поймут в чём подвох. Я тебе завтра перезвоню, лады? Расскажешь о своём самочувствие, о планах на будущее и о том, что тебе на венке написать, если вдруг вздумаешь сама под пульки лезть.

И этот невыносимый малолетний гад просто взял и отключился, ставя точку в нашей дискуссии. Я минуты три молча пялилась на телефон, пытаясь понять, что это вообще было. А потом пожала плечами, выпила таблетку и вновь вытянулась на диване, предавшись блаженному ничего не деланью…

И тяжким думам по совместительству.

— Вот скажи мне, Жмурик, — тихо полюбопытствовала, закинув руки за голову и стараясь сильно не морщится. Синяки давали о себе знать, а уж о том, как долго будут ныть бедные, пострадавшие кости я вообще молчу. — Как бы поступил умный человек, попавший в такую ситуацию? — и привычно не дожидаясь ответа продолжила. — Правильно, умный человек не стал бы врать близким, рассказал бы всем правду и принял бы помощь. Но как мы уже успели выяснить, я к умным людям отношение имею исключительно косвенное. Поэтому…