Жмурик, или Спящий красавец по-корейски

Внезапная мысль посетившая мою не совсем светлую голову по началу показалась дикой. Затем абсурдной. После безумной. И уже в конце активной мозговой деятельности — гениальной. Она была простой, оправданной и обещала неплохое развлечение за чужой счёт, без последствий для собственного здоровья.

А мне, собственно, большего и не нужно было.

Вновь взяв телефон, пролистала список контактов. Добравшись до нужного, с минуту ещё размышляла, стоит оно того или нет. Но припомнив, что с моим нынешним внешним видом впору сниматься в малобюджетных фильмах ужасов, решительно набрала знакомый номер.

И когда в ответ раздалось басовитое, вальяжное «Идрит твою налево, кого там принесло?!» не смогла сдержать довольной улыбки:

— Эх, Саныч… Знал бы ты, как я по тебе соскучилась… Зараза ты солдафонская!

Глава 8

Утро красит бодрым светом…

Так, кажется, это где-то было. И сейчас давно уже не утро, и всё, что меня красит это бледное перекошенное отражение собственного жизнерадостного лица в отполированном подносе. Ну и суровая рабочая обстановка вокруг, да. «Счастливые» от моего возвращения санитары, хмурый Захарыч, презрительно кривящийся Коленька и наскипидаренные судмедэксперты, с какого-то перепугу окопавшиеся в нашей прозекторской.

Вопрос «А какого хрена тут творится, но я опять не в курсе?!» сегодня стал хитом дня. Во всяком случае, из моих уст и даже не в совсем уж матерной форме он прозвучал, раз так пять. Но так и остался исключительно риторическим восклицанием чересчур эмоционального патологоанатома.

— Ивар Захарович, поправьте если я ошибаюсь… — наконец отмерла моя светлость, прекратив изучать и без того зачитанные до дыр бумажки, поданные мне на рассмотрение мрачным заведующим морга.

Занятное сочетание, кстати. Морг само по себе далеко не весёлое место, а уж во главе с так настроенным руководителем я начинаю заранее сочувствовать любому, кто сегодня сунется в наши родные пенаты. Убить не убьют, но нервов смотают клубка три. Не глядя и по причине излишнего человеколюбия. В прямом смысле слова!

— Женечка, я таки был бы рад, если бы мы все дружно взяли и ошиблись, — тяжко вздохнув, Блюменкранц расположился на стуле напротив меня, смиренно сложив руки на коленях и всем своим видом напоминая кающегося на исповеди.

Что категорично не желало укладываться в моей голове. Виновато выглядевший еврей это что-то новое!

— Угу, — кивнула, вновь перечитав всё, что было изложено в документах и тряхнув головой. — Только все бумаги указывают на то, что за первые две недели нового года кто-то увёл из нашей коллекции жмуриков минимум три тела, — ещё раз глянула на акт ревизии, скомпонованный на коленке и не имевшей юридической силы вне нашего царства мёртвых. — А ещё прогнал пять неизвестных, не проходящих по базе, но оставивших после себя явные следы пребывания в морге. Я понять не могу, Дэвид Коперфильд и Амаяк Окопян?

— А? — не понял постановку вопроса начальник, удивлённо моргнув и выйдя из своего скорбного оцепенения хотя бы на минутку. Уже прогресс, до этого он на мои вялые попытки пошутить никак не реагировал.

— Ладно, говоря проще. Это кто у нас такой фокусник и почему об это талантливом гаде я узнаю только сейчас? — я переформулировала вопрос, попутно стараясь засунуть бумажку за тридцать первое и первое число себе на стол так, что бы этого никто не заметил.

Чует моя подозрительность, что излишне ретивые подчинённые успели-таки провести регистрацию трупа в журнале на входе. А то, что труп вдруг оказался живым и никто не заинтересовался куда он успел подеваться из-под моего бдительного ока — это уже другой вопрос, которым никто не интересовался. И не должен заинтересоваться!

— Женечка, рыба моя, ты же знаешь, какая тут порой творится неразбериха! Удивительно, как мы с соседями ещё ничего перепутать не умудрились! — всплеснул руками одесский еврей, но под моим скептическим взглядом сдулся, уселся обратно на стул и почесал затылок. — Как говорит моя бедная жена Сарочка, — на эпитете «бедная» я стоически пыталась не хрюкать слишком уж громко, — если у кого-то есть интерес, то он обязательно найдёт-таки способ его реализовать!

— Способ нашёл, — вздохнула, глядя на противные бумажки и чувствуя, как от неприятных предчувствий сводит несчастный желудок.

Он и так сегодня был терзаем муками голода, и грозился заработать и язву, и гастрит и всё это одновременно. А тут ещё и новости. Да такие хорошие, что впору возрождать приятную традицию для гонцов с плохими вестями!

— Способ-то этот умник нашёл, — повторила ещё раз, возвращая документы начальству и скрестив руки на груди. Протест тела на резкие телодвижения был мною грубо проигнорирован. — А вот нам с вами, что теперь делать, а, Ивар Захарович? Это не посуда, не реагенты, не инструменты и даже не спирт, который, слава богу, можно списать безболезненно и не привлекая всеобщее внимание! Это, на минуточку, трупы. Причём свежие, достаточно молодые, без лишних повреждений и…