Жмурки (СИ)

Оставив нож под черепом мёртвого оборотня, я провёл кончиками пальцев по коже: жучки чувствовались, как маленькие бугорки. Зато они хотя бы перестали шевелиться — со смертью хозяина из них ушла жизнь.

Алекс покинул лимузин тем же манером, что и я, и уже подходил к гелендвагену.

— Осторожнее, шеф. У них какая-то дикая магия, — крикнул я из салона.

Лицо продолжало жечь. Казалось, жар уже добрался до костей и плавил костный мозг.

— Я не буду сопротивляться, — быстро сказал второй, оставшийся в живых оборотень. Голову он держал очень прямо, а руки поднял перед собой.

— Говори, — приказал я.

Если задавать вопросы, получишь ровно то, что спрашиваешь. Зато из потока сознания испуганного человека можно извлечь много интересного.

Шеф остался стоять в полуметре от капота: он прекрасно всё слышал.

— Краснодарские мы, — сказал оборотень. — Хотим зацепиться в Питере. Но чтобы зацепиться, нужно убрать кого-нибудь, кто уже здесь. Расчистить территорию. Нам указали на вас.

— Кто? — спросил я.

Оборотень хотел пожать плечами, но спохватился: из-под кончика штык-ножа всё ещё текла кровь. Я её чуял: смесь влаги, железа и незнакомой энергии, которая почему-то пахла желтым.

— Совет Города Питера, — наконец сказал он так, словно это — прописная истина. — Мы ж по понятиям. Приехали, пришли на поклон. С подарками — всё честь по чести. Хозяин выделил нам территорию. Вашу. Ничего личного.

Лицо жгло невыносимо. Ещё пара минут — и я почту за благо содрать кожу целиком.

— Сколько вас? — губ я не чувствовал. Но то, что я всё ещё мог говорить, обнадёживало.

Надежда — пустое чувство, — вспомнил я слова отца Прохора.

— Двадцать душ, — откликнулся оборотень. — В Краснодаре полная жопа, все бегут, кто куда.

Шеф кивнул. Мне было его видно, а оборотню — нет. Я знал, о чём Алекс думает: бандиты. Шпана, штаны на лямках. Просто приехали и просто решили остаться. Они далеко не первые, и к сожалению, не последние.

— Что это за Совет города Питера? — спросил Алекс.

— Совет, как совет, — он всё-таки пожал плечами. Понял, что не будут убивать прямо сейчас. — Богатый домина, охрана, дроны летают.

— Показать сможешь? — спросил Алекс.

— А что мне за это будет?

Я чуть надавил на нож.

— Ладно, ладно! Покажу…

— Доставай его, поручик, — сказал шеф и повернулся к нашему лимузину.

А я вдруг понял, что не могу пошевелиться. Жжение от лица потихоньку разошлось по всему телу, я уже почти ничего не чувствовал, кроме него.

Чудом удавалось не выронить нож.

— Сашхен? — Алекс недоумевающе повернулся ко мне. — Ты что, оглох? Что с тобой, Сашхен?.. Ответь, не молчи!

— Это всё Горлопан, — как сквозь вату, я услышал слова оборотня. — И его мерзкие жучки. Знаете, а я даже рад, что вы его чпокнули.

Алекс был уже рядом. Он тряс меня за плечи — его прикосновения доставляли неизмеримые страдания. Он что-то кричал — я не мог ответить.

Язык превратился в раскалённый уголёк, и больше всего хотелось откусить его и выплюнуть изо рта.

— ПЕЙ.

У губ я почувствовал горячую кровь. Запах ударил в ноздри, срывая ограничения, руша все психологические барьеры, которые успело воздвигнуть моё подсознание на пути этого примитивного, древнего, как мир, инстинкта.

И я начал пить.

Через минуту жар начал стихать, через две из моего лица, как дробь, выдавились жучки и попадали на колени, на сиденье геленда, на резиновый коврик… Были они похожи на засохшие блестящие капли крови.

Рывком я отвёл голову от запястья Алекса.

— Зачем вы это? — голос показался чужим, незнакомым, хотя и шел из моего горла.

— Ты в этом нуждался.

Вот и всё.

Тон такой, словно его попросили передать масло за столом.

Я зажмурился.

— Помните, Тарас говорил этого не делать?

— Мало ли, кто что говорил, — буркнул Алекс, доставая из кармана белоснежный платок. Перевязал запястье, зубами затянул узел…

Смотрел он не на меня.

Оборотень!

Я бросил взгляд на переднее сиденье. Не считая мёртвого водителя, кроме нас в салоне никого не было.

— Потом поговорим, — буркнул я и полез в выбитое окно — дверцы были так близко от стен, что открывались, максимум, сантиметров на десять.

Выбравшись на воздух, я вздохнул с облегчением: Суламифь стояла, небрежно прислонившись круглой, обтянутой джинсами попкой к багажнику лимузина. Оттуда доносились глухие, не слишком сильные удары.

— Спасибо.

Стригойка кивнула, как равному — хотя по стригойским меркам, я до сих пор считался птенцом.

Возраст девушки превышал двести лет. Я же — всё ещё не изжил даже свой человеческий век…

Вторая метка, — думал я про себя. — Чёрт вас дери, шеф. Зачем вы это сделали?

Первую метку он получил на стадионе, когда предложил мне свою кровь в качестве источника силы.

Если б не его жертва — вряд ли мы бы тогда выжили.

Но сейчас…

В глубине души я знал: Алекс вновь спас мою непутёвую задницу.

Бросившись на оборотней, я не думал ни о чём — просто знал, что я всё равно быстрее, а значит, можно не париться.

И вот теперь, из-за моей самоуверенности, шеф получил вторую метку.

Что это значит?

После первой метки я почти всегда угадывал, о чём думает Алекс. Мог прочувствовать его эмоции, весь спектр переживаний.