Жнец

— Правда? — она сглатывает, а ее взгляд снова устремляется на Алексея.

Я никогда не никого не запугивала в своей жизни, но прямо сейчас ...что-то непонятное овладевает мной изнутри. Может быть, это так называемый материнский инстинкт. Может быть, это своеобразное проявление жестокой любви, которая ... и придала мне смелости сделать то, что я никогда не могла сделать раньше. В любом случае, я была абсолютно спокойна и уверена в том, что хотела сказать. И теперь, когда выбор за ней, я это знаю.

— Ага, — отвечаю я. — Потому что, видишь ли, ты стучишь на моего парня. Отца моего будущего ребенка.

Ее глаза наполняются слезами, а тело начинает сотрясать мелкая дрожь.

— Мы любим друг друга, — говорю я ей. — И мы сделаем все, чтобы защитить то, что у нас есть. Ты понимаешь это?

— Да, — шепчет она. — Ты даже не представляешь, как это я это понимаю…

— Так ты все еще думаешь, что Донни стоит всего этого? — интересуюсь я. — Потому что позволь мне сказать тебе ...

— Он должен был помочь мне забрать сына, — начинает рыдать она. — Именно так он и сказал. Я делаю это ради моего сына. Это все. Я ничего не имею против вас. Я просто хотела вернуть своего ребенка.

Я смотрю на Алексея, и он кивает. То, что она говорит, - правда. И моя решимость дает небольшую трещину. Но потом он идет мне навстречу.

— Я предложил вернуть ей сына. И Кроу вышлет ее, предоставив ей все то, что нужно, чтобы они могли начать новую жизнь. Если она выберет нашу сторону.

— Верно, — выдыхаю я.

Я смотрю на девушку, но ясно, что она не доверяет мне. Она не верит, что мы доведем дело до конца. Но она не может честно ожидать от нас, что мы окажемся еще хуже, чем Донни. Я могу только представить, что он сделал, чтобы заставить ее согласиться на это. Он умел использовать человеческие слабости. И меня нисколько не удивляет тот факт, что он решил использовать и ее слабости.

— Нам всем в этой жизни приходится совершать вещи, которые нам не по нраву, — говорю я ей. — Мне пришлось совершать поступки, которые не хотела, много раз. Делать трудный выбор. Тебе придется сделать то же самое. И если ты сделаешь правильный выбор, то будешь жить. Это все ведь так просто.

           — Но откуда мне знать, что я верну своего сына? — спрашивает она. — Мне нужно больше, чем твое слово, чтобы продолжать…

— А разве у тебя есть выбор? — спрашиваю я ее.

Едва различимый звук поражения срывается с ее губ, когда она качает головой, и слезы текут по ее щекам.

— Послушай, я многого наверняка в этой жизни не знаю, милая, — говорю я ей. — Но одно я знаю точно, как то, что небо голубое и что эти парни сдержат свое слово. Если они скажут, что вернут твоего сына, то это они и сделают – вернут его. И они пройдут через ад, чтобы сделать это. Но это не будет бесплатно. Ничто в этой жизни не дастается бесплатно.

Она затихает на мгновение, а затем высоко поднимает подбородок, чтобы встретиться со мной взглядом. Слезы уже не текут у нее из глаз, она приняла решение. Я могу только молить Всевышнего, чтобы это решение было правильным.

— Хорошо, — говорит она. — Даю вам слово. Если я получу своего ... сына, я исчезну. Никто из вас никогда не услышит обо мне ни снова.

Облегчение захлестывает меня, потому что я не сомневаюсь в ее искренности. На протяжении многих лет я училась разбираться в людях. И я научилась. Монстры и лжецы скрываются прямо на поверхности. Эта девушка ни относится ни к одной из этих категорий.

Она такая же пешка, как и я. Пешкой я была для Блейна и Донни. Она сделала то, что она должна была сделать. Но у нее нет никаких планов, кроме как вернуть себе своего сына. И я верю, что эти ребята поступят правильно.

— Есть еще один вопрос, — говорю я ей.

— Какой? — спрашивает она.

— Мы с моим парнем очень привязались к твоей собаке. И, ну, ... мы ее оставим себе.

Я готова к тому, что она начнет спорить, но она этого не делает, просто кивает. Так что Дейзи теперь официально является частью нашей семьи.

ГЛАВА 43 Ронан

Вся эта возня с федералами заняла гораздо больше времени, чем я надеялся. Они допросили меня, но учитывая обстоятельства у них не было достаточно оснований для моего ареста.

В синдикате есть адвокат, которого привлекают в подобных случаях. Он поддерживает собственные связи в судебной системе и часто пользуется ими в обмен на солидную премию от Найла. Но когда в дело вмешиваются федералы, это может быть сопряжено с осложнениями. Теперь они привыкли иметь дело с мафией. Они знают, как это работает. Свидетели исчезают, улики подделываются, все идет наперекосяк еще до того, как дело доходит до суда.

Вот почему зачастую они предпочитают, чтобы вы стучали на своих товарищей, прежде чем дело дойдет до суда. Но они не понимают обычаев синдиката. Они не понимают, что клятва на крови, которую мы даем, настоящая и на всю жизнь.

— Фитц, — приветствует меня Кроу, когда я вхожу в «Слэйнт» с адвокатом, идущим позади меня. Несколько других парней тоже здесь, готовятся обсудить будущее синдиката.

— Кроу, — киваю я в его сторону.