Жнец

Он указал на воду, и Морана, обнаженная, как сойка, но чувствовав себя комфортно в этой наготе с ним, подошла к ванне. Остерегаясь болей и ран, Морана вставила одну ногу, затем вторую и опустилась. Вода, благословенная, горячая, окутывала ее в самых теплых объятиях. Из ее горла вырвался шум, что-то среднее между мычанием и стоном. Она закрыла глаза, опустив голову под воду, прежде чем подняться, чувствуя себя чище, чем за всю ночь. Он делал это раньше, когда она приходила к нему после того, как отец позволил ей упасть с лестницы.

Он молчал, но предложил ей свою помощь,

приготовив для нее ванну. Тогда это тронуло ее, удивило, и его добротой, и добротой Данте. Теперь, откинув голову на край, позволяя воде

омывать усталые мышцы, Морана с удивлением осознала, что ее не поразила такая доброта. Каким-то образом ей стало достаточно комфортно, чтобы даже ожидать этого от него. Она не знала, как к этому относиться.

Вытирая лицо, Морана открыла глаза, ожидая, что окажется одна. Она не была. Тристан подошел к раковине, взял мочалку и несколько бутылочек и подошел к ней. Она удивленно моргнула, ничего не понимая.

— Что ты делаешь? — мягко спросила она, наблюдая за ним.

В ответ он просто опустился на колени у ее головы. Его большие грубые руки, которым легче

было обращаться со смертоносным оружием, медленно, нежно вытерли ее щеки, будто он боялся слишком сильно надавить. Она сильнее терла кожу, когда снимала макияж. Его прикосновение было легким, но уверенным, он вытирал мягкой тканью ее щеки, подбородок, лоб.

Морана откинула голову назад, расслабляясь, позволяя ей заботиться так, как о ней никогда не заботились, и так, как она сомневалась, что он заботился о ком-то в течение долгого времени. Они оба заслужили это. Это было их.

Он молча протянул ей мочалку, и Морана посмотрела вниз, с удивлением обнаружив, что белая ткань бледно-красная. Она уставилась на него, на спутанную тень, и вспомнила, как нападавший порезался и попытался схватить ее за лицо. Он измазал ее лицо кровью. И Тристан вытер ее. В очередной раз.

Сердце сжалось, пальцы сжимали мочалку, она почувствовала, как дрожат ее губы, когда его руки коснулись ее влажных волос. Запах его мужского шампуня ударил ее в ноздри, и Морана заставила себя вздохнуть спокойно. Его пальцы, твердые пальцы, тяжело массировали шампунь по ее коже головы, вспенивая. Морана запрокинула голову, простонала от удивительного ощущения.

Его руки остановились на долю секунды, прежде чем он продолжил. Когда-нибудь он мог бы полностью сменить карьеру, если бы захотел.

В этой общей тишине было что-то такое мирное, что-то так напоминающее первую ночь, которую она провела на его территории. Но ей пришлось сказать ему о яде, пожирающем ее голову. Ей пришлось отдать его ему, потому что он был единственным, кого она знала, что яд не убивает. Он брал ее, пил и все равно выходил с другой стороны. Она не могла. Жизнь, в которой держалась яд, медленно начала разъедать ее изнутри, пока она не выпустила его вместе с ним.

— Я ударила его по голове, — слова сорвались с нее шепотом в тишине комнаты, отданной ему темноте.

Его пальцы снова остановились, ожидая, что

она продолжит. Она понятия не имела, почему заговорила, но как только слова вырвались наружу, они хлынули потоком.

— У меня не было никакого оружия, — тихо сказала она, пока он продолжал мыть ей волосы, внимательно слушая.

Она могла чувствовать это по тому, как его пальцы двигались с ее словами.

— Он пытался задушить меня подушкой. Каким-то образом я схватила лампу и ударила его.

Его пальцы дернулись. Он набрал в ладонь

немного воды и вылил ее ей на лоб. Она почувствовала, как пена стекает в ванну.

— Каким-то образом мы оказались на полу, а он оказался у меня между ног...

Он замер. Гораздо более опасным способом, чем она когда-либо испытывала. Морана сразу осознала свою ошибку и поспешила объяснить.

— Нет нет. Не таким образом. Нет, он меня не трогал.

Она могла слышать его дыхание, более

тяжелое, чем раньше, его пальцы сжимались в ее волосах, а его тело оставалось неподвижным в очень-очень охотничьей манере.

Она быстро продолжила.

— Я как бы зажала его голову между бедрами, чтобы сделать его неподвижным. А потом я била его по голове лампой, пока он не отключился.

Через несколько секунд он снова начал смывать шампунь с ее волос. Морана с облегчением выдохнула, рассказывая ему остальное.

— Я сделала фотографию. Завтра проверю на распознавание лиц. Как бы то ни было, он проснулся, и, прежде чем успел погнаться за мной, я побежала к Данте. Хорошо, что он был дома.

Он тихо зарычал. Морана почувствовала, как ее брови коснулись линии волос, но больше ничего не сказала. Она начинала понимать, что ей действительно нравились его звериные звуки. Она сказала ему то же самое.

— Как бы мне ни нравились эти звуки, знаешь, ты можешь говорить.

После нескольких секунд молчания она подумала, что он не ответит.

— Позже.

Одно простое слово, произнесенное едва контролируемым голосом. Морана смягчилась, давая ему время и пространство, чтобы обработать это по-своему.