Жнец

— В ящике всегда лежал пистолет, и я чуть не прикончил себя. Знаешь, что меня каждый раз останавливало?

Морана покачала головой.

— Думая, что моя сестра всегда будет удивляться, почему ее брат не любил ее настолько, чтобы жить ради нее. Я не мог оставить ее с этим.

Она почувствовала, как ее глаза горят, а сердце болит от боли, которую она слышала в его голосе.

— Но тот день казался таким далеким, и я был так бессилен. Каждый день казался невыносимым, — тихо проговорил он в темноту, его голос был едва слышен. — Так что, ты знаешь, о ком я задумался?

Морана снова покачала головой, ее горло сжалось, а грудь стала тяжелой.

— О тебе.

Ее сердце остановилось.

— Иногда я думал о том, как я найду тебя, когда вырасту, и убью тебя, думал как бы я тебя убил, — продолжал он, открывая ей свои мысли, мрачно посмеиваясь. — Иногда я представлял, как кто-то другой доберется до тебя, и как я убью их. О, как я их убивал. А в некоторые дни, когда мне становилось чертовски грустно, и я погружался жалостью к себе, я думал о том, как ты мне улыбнулась, и задавался вопросом, улыбнешься ли ты мне так снова, увидев монстра, которым я стал.

Морана отстранилась и приложила руку к его челюсти, ее глаза встретились с его глазами в слабом свете снаружи.

— Ты все еще думаешь о том, чтобы убить меня? — прямо спросила она, готовая, если он это сделает.

Некоторое время он молчал.

— Нет, — он покачал головой.

Морана вздохнула.

— Ты все еще представляешь, как кто-то может до меня добраться и думаешь, как их убить?

— Нет, — повторил он уверенным голосом.

— Ты все еще думаешь о моей улыбке?

Он смотрел на нее в течение долгого времени, его глаза задержались на ее губах, прежде чем придвинуть свое лицо ближе к ее, его рука обхватила ее шею в захвате, который ее кожа теперь знала очень близко.

— Сейчас я думаю о множестве разных вещей, но не принимай меня за кого-то мягкого, Морана. Шепчущие слова в тени, не то, кем я являюсь. Я все еще монстр.

Морана искала его глаза, чувствуя, как его

ладонь упирается в ее ровный пульс, и внезапно осознала, что именно поэтому он всегда держал ее за шею, чтобы чувствовать биение ее сердца под своими руками.

Медленная улыбка скривила ее губы, ее ладони обхватили его челюсть, поглаживая ее, его щетина царапала ее кожу.

— Когда я была маленькой и одна в своей комнате по ночам, с отцом, которому не нравилось мое существование, без матери и без друзей, только с моим сверхактивным воображением и моим мозгом, ты знаешь, о чем я думала? — пробормотала она, не отрывая их взгляда. — Когда один из охранников моего отца проник в мою комнату, и мне пришлось отбиваться от него, — в ответ его рука сжалась на ее шее, но она продолжила, — Глотая мое одиночество и себя, ты знаешь, о чем я мечтала?

Он ждал, когда она, ответит, не отрывая от нее своих ярких голубых глаз.

— О монстре, — прошептала она между их

губами. — О моем монстре. Тот, кто мог защитить меня и убить других монстров, которые хотели причинить мне вред.

На последнем слове его рот врезался к ее губам, когда он повернул ее под собой.

— Он всегда был у тебя, блядь, дикая кошечка.

А потом он опустошил ее, как монстр, за которого он себя выдавал.

Глава 17

Идти по кладбищу, держась за руку своего

мужчины, делая вид, что оплакивает другого мужчину, который был в ее сердце, не было ее идеей о великом утре. Однако, учитывая все, что сказал ей Тристан, Морана надлежащим образом надела простое черное платье и нанесла макияж, чтобы ее лицо выглядело бледнее. Она опустила глаза за очки, положив руку на внутреннюю сторону руки Тристана, впечатленная его игрой.

Он был достаточно стойким, и если бы она не

знала его, она бы убедилась, что он скрывает какую-то глубокую грусть, и просто не хотела об этом говорить. Как бы то ни было, будучи аутсайдером Наряда, он не торопился во время похорон.

Они провели церемонию с закрытым гробом,

похоронив сгоревшее тело Данте. Тристан сказал ей в машине, что тело принадлежало одному из предателей, который был достаточно близок к Данте в физическом плане, чтобы выдать себя за него.

Тем временем Данте был полностью в подполье. Этим утром Морана снова попыталась

позвонить Амаре, просто чтобы проверить, как там её подруга, и обнаружила, что ее номер отключен.

Зия тоже зашла с печальными глазами и спросила Морану о ее дочери. И это действительно начало беспокоить Морану.

Она отступила на край, а Тристан пошел вперед, чтобы поговорить с кем-то, наблюдая за всеми. По понятным причинам Лоренцо Марони был жестким, в то время как люди выражали ему свое почтение и соболезнования. Она узнала двоюродного брата Лоренцо, Лео, с Кьярой на руке, ее лицо было заплаканной. Были ли они подлинными или поддельными, Морана не знала.

Сводная сестра Амары, Нерея, стояла сзади

рядом с другим солдатом, строго одетая, одинокая женщина в мире мужчин. Морана задавалась