Жнец

Кроме нас троих, в блиндаже было ещё четверо: двое бойцов – телефонист и ординарец капитана, начальник штаба батальона, у нас с ним одно звание, и зампотылу, который до моего прихода делал доклад комбату. Все присутствующие стали прислушиваться. И я рассказал задумку: взять тележное колесо, закрепить на нём пулемёт, тут и «максим» подходит, и ручник, и, поставив его на свободную ось, вкопав её, можно вести огонь по воздушным целям. По крайней мере, мешать прицельно бомбить. Также можно сделать деревянную треногу и установить такой пулемёт на телеге. Вон, раненых, как я видел, на санитарных двуколках без прикрытия отправляют, а тут можно поспособствовать созданию своего зенитного подразделения.

Моё предложение понравилось, это было видно, и капитан сразу поручил политруку, почему-то не зампотылу, обеспечить создание пока трёх таких пулемётов. Причём велел использовать оружие окруженцев, а не из того, что числилось за батальоном. Хитрый ход, молодец. Тем более два пулемёта из тех, что были у окруженцев, являлись ДТ, танковыми пулемётами разновидности Дегтярёва. Они более подходят для этого дела, и ёмкости дисков выше.

Потом капитан выдал мне бумагу для штаба армии о том, как мы прикрывали батальон, сбитых подтвердил, и я, сообщив время, когда мы отбываем, покинул расположение батальона. Направляясь к своим, по пути я выглядывал укрытие, где можно без свидетелей достать один из моих грузовиков. Однако все тихие места были заняты: то обосновался санвзвод батальона, куда относили раненых, то, чуть в стороне, едва дымила кухня, или ещё что. А машину достать нужно. После боя у моста не только у меня форма в негодность пришла. У того же Лосева после всех ранений гимнастёрка была в крови и рваной, и хотя всё заштопали и постирали, но не все пятна отошли, и вид у сержанта не соответствовал внешнему виду командира Красной армии. Да и остальные выглядели не лучше, не часть, а банда, уж извините, а в том грузовике, что я хотел достать, имелись форма, нательное бельё, части амуниции. Вот я и хотел достать их, якобы вытребовал от комбата батальона, которого мы прикрываем, и выдать бойцам. Батарейного старшины, который и должен нам всё это выдавать, не было, поэтому когда мы действуем в отрыве от батареи, как это обычно и происходит, то я за старшину, иногда меня замещает Пряхин.

Всё же найти укрытие мне удалось, совсем недалеко от наших позиций. Спустившись в овраг, я достал полуторку, откинул тент и, опустив задний борт, забрался в кузов, отобрал нужное, размеры брал на глазок. Убрав машину обратно, загруженный вещами, я направился к машине Лосева, выдал ему комплект нательного белья, красноармейские шаровары, гимнастёрку и даже пилотку. Всё было новенькое и пришлось впору. Ещё у сержанта было распорото осколком голенище сапога и зашито суровыми нитками, выглядело не очень, и новые сапоги с портянками отлично ему подошли. Лосев уселся перешивать петлицы на новую гимнастёрку, а я, выдав его водителю шаровары, а то у него совсем рваные были, направился к следующей машине. Там одному досталась новая гимнастёрка, другому – сапоги. Пряхину я отнёс шаровары и новенькую пилотку, а бойцу, входившему в мой расчёт, гимнастёрку.

Затем я сделал Лосеву перевязку, благо трофейную санитарную сумку сохранил. Снял бинты, промыл и продезинфицировал раны, наложил новые бинты. К счастью, воспаления не обнаружил, хотя и ожидал его: дорога, пыль, грязь, пот – всё это могло попасть под повязку, но обошлось, да сержант и сам берёгся, я дал ему наставления, как себя вести – правую руку старался не тревожить, повесив её на косынку, а из пулемёта стрелял его помощник, Лосев лишь руководил.

Сообщив бойцам, что в восемь вечера мы покидаем расположение батальона, выезжаем на дорогу и уходим в тыл, будем искать расположение штаба нашей армии, а часы были у многих, у Пряхина и Лосева точно, трофейные, и выставив в кузове у пулемёта бойца наблюдать за небом, я устроился на шинели под машиной, делая вид, что задремал, но сам стал изучать пуговицу-амулет. Зарядил её накопители, укол тоже был, так что пуговичка теперь моя, и я принялся разбираться в её предназначении. Кажется, это было что-то защитное, но в конфликт с защитой медальона она не вступала, и я продолжил исследования.

Но тут меня «разбудили»: прибыл боец-посыльный от командира дивизии, батальон которой мы сегодня прикрывали. Он прискакал верхом на коне в полвосьмого, то есть за полчаса до нашего отбытия. Комдив в звании полковника приказывал нам прибыть к штабу их части. Посыльный нас сопроводит.

Изучив приказ, я пожал плечами: полковник мне не командир, но выполнять его приказы как вышестоящего по званию я обязан. Чёртов устав с всевластием любого командира, у кого шпал или звёзд больше! И когда его изменят?