Жнец

Хотя Роуэн и думал, что картины не произведут на него никакого впечатления, он ошибался.

В следующем зале картины закрывали стены от пола до потолка. Роуэну они не были знакомы, но это не имело значения. Во всех висящих здесь работах присутствовало нечто общее – и если они не были написаны одной рукой, то одна и единая душа, совершенно определенно, чувствовалась во всех полотнах. Некоторые картины были на религиозную тему, некоторые являлись портретами, на иных рука мастера запечатлела ускользающий свет ежедневного бытия с живостью, которой лишено было искусство Эпохи Бессмертных. Желание и воодушевление, горе и радость – все жило и играло на развешанных по стенам холстах, иногда сливаясь в единую эмоцию в рамках единого произведения. Иногда это тревожило, но было чрезвычайно убедительно.

– Мы можем побыть здесь подольше? – спросил Роуэн, вызвав своим вопросом улыбку на устах жнеца.

– Конечно.

Ко времени, когда они закончили осмотр, музей уже открылся, и по залам бродили посетители. Увидев жнеца в сопровождении юноши и девушки, они сторонились, и это напомнило Роуэну школу. Ситра по-прежнему не догадывалась, зачем Фарадей вытащил их в музей, но к Роуэну понемногу приходило понимание.

Жнец пригласил их в ресторан, где официантка немедленно принесла им меню и принялась обслуживать вне очереди, забыв про остальных посетителей. Еще одно преимущество. Роуэн заметил, что после того как они вошли, новых посетителей и не было. Вероятно, когда они соберутся уходить, ресторан совершенно опустеет.

– Если вы хотите, чтобы мы сообщали вам нечто об известных нам людях, – сказала Ситра, – то мне это неинтересно.

– Я сам собираю всю необходимую мне информацию, – покачал головой Фарадей. – И вы не нужны мне в качестве информаторов.

– Но для чего-то мы вам нужны, не так ли? – спросил Роуэн.

Жнец не ответил. Вместо этого он заговорил про население мира и возложенные на жнецов задачи – если не сокращать его, то по крайней мере поддерживать в разумных пропорциях.

– Соотношение количества людей и способности «Гипероблака» к производству всего необходимого для них требует регулярной «жатвы», – объяснил он. – Чтобы обеспечить это соотношение, нам нужно больше жнецов.

Затем из кармана, спрятанного в складках мантии, он извлек кольцо жнеца, подобное тому, которое носил сам. Камень сверкнул отраженным светом, преломил его в своих глубинах, оставив, тем не менее, непроницаемым ядро.

– Три раза в году мы, жнецы, собираемся на большую ассамблею, именуемую конклавом. Там мы обсуждаем ход «жатвы», решаем, требуются нам в том или ином округе дополнительные жнецы или нет.

Ситре захотелось исчезнуть в глубинах своего кресла. Она наконец поняла.

Хотя Роуэн уже подозревал нечто подобное, увидев кольцо, он тоже вжался в кресло.

– Камни на кольцах, которые мы носим, были сделаны первыми жнецами в самом начале Эпохи Бессмертных, – сказал Фарадей. – Именно тогда общество осознало, что естественную смерть придется заменить искусственной. Было сделано гораздо больше камней, чем требовалось в те годы, поскольку основатели сообщества жнецов были мудрыми людьми и предвидели потребность в новых жнецах. При возникновении необходимости камень вставляют в золотую оправу и передают новому кандидату.

Жнец повертел кольцо в руке, разглядывая камень и посылая преломленные в нем лучи света по углам комнаты. Потом посмотрел в глаза своим собеседникам – сначала Ситре, потом Роуэну.

– Я только что вернулся с зимнего конклава, где мне вручили кольцо, чтобы я мог взять себе ученика.

Ситра покачала гловой:

– Пусть это будет Роуэн. Мне неинтересно.

Роуэн повернулся к Ситре, жалея, что опоздал со своим высказыванием.

– Почему это ты думаешь, что учеником должен стать я?

– Я избрал вас обоих! – сказал Фарадей, повысив голос. – Вы оба овладеете искусством. Но в конце кольцо получит только один. Другой или другая вернется к обычной жизни.

– Почему же мы должны состязаться за то, чего ни один из нас не хочет? – спросила Ситра.

– В этом парадокс профессии, – ответил жнец. – Тот, кто желает этим заниматься, никогда не станет жнецом. Только тем, кому более всего претит лишать жизни, поручают эту работу.

Он убрал кольцо, и Роуэн, только сейчас осознав, что держал его в руках, перевел дыхание.

– Вы оба сотканы из моральной ткани высочайшего качества, – продолжал Фарадей. – И я надеюсь, что те высокие принципы, которые вы исповедуете, побудят вас стать моими учениками – не по принуждению, а по вашему собственному выбору.

Затем он встал и вышел, не платя по счету, – никто и никогда не предъявлял счет жнецу.

Ничего себе! Сначала решил поразить их высотами культуры, а потом попытался втянуть в свои делишки! Да никогда, ни при каких обстоятельствах Ситра не променяет свою жизнь на жизнь жнеца!

Вернувшись вечером домой, Ситра все рассказала родителям. Отец обнял ее, и Ситра расплакалась у него на плече – так ее потрясло сделанное ей предложение. А потом мать сказала то, что Ситра никак не ожидала услышать.

– Ты согласна?