Жнец

Белый колдун все-таки ударил первым — я еще и говорить не закончил. Вот не надо было этого человеколюбия — кто они мне, эти аборигены? Нет никто и звать никак. А я, видишь ли, забочусь о сохранности их жизни и здоровья! И чуть не пострадал за то самое человеколюбие, потому что колдун оказался на удивление сильным, таким сильным, что мой амулет защиты от магии сделался невероятно холодным, он буквально покрылся инеем, приняв на себя удар чужой магии. Я даже на несколько секунд потерял из виду своего противника — вокруг сделалось черно, и пока проклятие не стекло с меня, как вода, выплеснутая из грязной лужи колесами автомобиля, ничего абсолютно не видел и не слышал. Силен, бродяга! Посильнее чем Дамбадзу, точно!

Я ударил настолько сильно, насколько мог. Меня даже затошнило от удара — выплеск энергии был таким, что с неба при абсолютно чистом небе ударила молния! Ударила, и подожгла одну из хижин, стоявших метрах в пятидесяти от меня! Крыши у этих сооружений сделаны из камыша, так что полыхала она весело и красиво, как пионерский костер.

Все бойцы, что были рядом — и «наши», и «не наши» — тут же разбежались, визгливо вопя и причитая. А вот колдун остался на месте. Но…он буквально на глазах чернел, оплывал и его колотили бешеные судороги.

Не знаю, что я выпускаю, когда проклинаю, не знаю, что происходит в этот самый момент, просто желаю, чтобы объект мгновенно и без изысков издох. И каким образом это достигается, что делается в организме «мишени» — не знаю, и знать не хочу. Мне важен результат.

А результат этот очень даже хорош. Главное успеть подбежать и всосать в себя силу уже покойного колдуна, иначе…а вот я не знаю, что будет — иначе! Сдается, сила мертвого колдуна вселится во что-то, что находится ближе всего! И это может быть что угодно — собака, курица, даже камень! Если не найдется рядом человека. А если человек не сможет вобрать в себя колдовскую силу и умрет — сущность колдуна будет перемещаться в пространстве до тех пор, пока не найдет себе пристанище. Или отправится в Навь — если так и не сможет удержаться на Земле. Так считает старый колдун, давший мне изначальную силу, и я ему конечно же верю.

Но сейчас не до размышлений. Подбежал, коснулся рукой еще теплого, чернеющего и в нарывах тела, и тут же захлебнулся всосанной в меня Силой. Ооо…я чуть не свалился на землю! Это был восторг! Мдаа…стоило ради этого попасть в Африку! Чтобы попробовать, испытать такое!

Кстати, предыдущие колдовские души были менее сильны, и наслаждение было не таким острым. Так мне кажется. Хотя…может это и не так. Каждый раз ощущаешь по-новому — как новое блюдо из того же продукта.

Похоже, что становлюсь чем-то вроде маньяка, испытывающего наслаждение от убийства. И это очень, очень нехорошо!

Колдун, кстати, писал ведь об этом в своих лабораторных записях. Он предостерегал от того чтобы специально искать колдунов и убивать их. Одного, другого, пятого…и настает момент, когда ты не можешь удержаться, и тебе нужно все больше и больше колдовских душ! И сила твоя растет, и удовольствие, испытанное во время убийства колдуна настолько сильно и ярко, что ты хочешь испытать его вновь и вновь. Это как человек, который впервые испытал яркий оргазм. Ему естественно хочется испытать его снова. Тем более, что на то толкает его и сам инстинкт.

Так вот что такое черный колдун…чем больше я вникаю в это дело, и тем чернее становлюсь с каждым днем. Но ведь я делаю плохие дела только для того, чтобы искоренить Зло! Вот убил я здешнего колдуна — разве плохое дело? Они приносят человеческие жертвы, они убивают мирных людей. Что в этом хорошего? Разве это зло не должно быть наказано? Вот я и наказал! И дальше буду наказывать! А силу, которую получил — пущу на доброе дело!

Кстати, что-то я не особенно ощутил, что сил у меня кардинально прибыло. Не знаю, в чем должно выражаться это самое увеличение Силы — по-моему, ее у меня столько же, сколько было и раньше. Я не стал летать по воздуху, я не стал щелчком пальцев перемещать горы и даже лепешки навоза. Ничего не изменилось! Проклятье я мог насылать и раньше. Лечить — тоже мог. Что изменилось-то?

После убийства колдуна война с кланом тут же прекратилась. Они согласились выплатить сотню зебу репараций и признать главенство над ними колдуньи Дамбадзу. То есть фактически моими руками хитрая гадина пригребла себе хорошенький кусок владений. Теперь ее будут почитать и в этой деревне.

Переночевали мы в самой лучшей хижине, которая тут была, на куче относительно чистых ковров, накрытые шерстяными одеялами (кстати сказать, ночью было довольно-таки холодно). Жози у меня под боком, Дамбадзу через очаг, на своем месте.

Утром выступили в поход, когда солнце было уже высоко. Я можно сказать городской житель, и рано вставать мне влом. Это пусть селяне на рассвете встают, коров доят или чего они там делают. А я не буду!

Следующий пункт нашего «освободительного» похода находился в семи часах пешего перехода — если с отдыхом, так что пришли мы на место уже ближе к вечеру. И вот тут я уже едва не распрощался с жизнью.