Жнец и его тень (СИ)

— Так ты на щеколду изнутри в следующий раз запирай. Ладно я, а вдруг тать какой бы забрался?

Промолчал Велеслав, ошибку свою признавая, но озвучивать покаяние не торопясь. Да Варвара всё и так без слов поняла:

— Да не кручинься ты, все, кто первый день в тереме жуть какие рассеянные становятся. Я даже одно время думала, порча какая. Потом пройдёт.

Венец золочёный красил её не меньше, чем простая лента, даже стати добавлял, что ли, но вот в сарафане городском всё равно она как будто милее казалась…

Варвара тем временем бересту подняла, прищурилась, чтобы лучше видеть:

— До чего ж забавно сначала со слов чужих суждение составлять, а потом воочию увидеть.

— Ну и как? Правду сказывали, аль нет?

— Ещё какую правду — невоспитанный и есть.

Захихикала Варвара, глядя, как брови его нахмурились.

— Может и так, да только и ты не лучше, — но таки придумал Велеслав, чем ответить. — Чуть что — сразу руки распускаешь.

Ждал, что спорить начнёт, но нет, лишь позубоскалила:

— Ну надо же, какое у нас трогательное единодушие. А раз так, давай что ли чего полезное сделаем?

И другой листок со щита сорвала, третий. Стала по стопкам раскладывать: стражу к страже, городских к городским…

В четыре руки быстро управились, доски освободили.

— Хорошо, что ты здесь, — промолвила Варвара в конце. — Я тут не могу целыми днями крутиться, батюшка вечно меня потеряет и весь терем на уши поставит. Было бы из-за чего, куда я из-за забора денусь! А Мировиду самому тяжко всё в порядке содержать, то одно валяется, то другое под сундук закатится…

— А ты, значится, давно ему помогаешь?

— Уж год почти. Помню, отец мне нянюшку новую назначил, а сам на охоту уехал дней на несколько. И эта грымза старая решила, что уж она-то воспитает из меня княжью наследницу. Сколько я от неё наслушалась — вспоминать тошно. И что вышиваю-то я плохо, и спину держу недостаточно прямо… ну я и сбежала тогда, а Мировид меня нашёл, да не выдал. Батюшке я, конечно, на нянюшку нажаловалась, в тот же час со двора погнали. Но ежели бы у Мировида не пересидела, за те дни она бы из меня всю душу вытрясла. С тех пор стараюсь подсобить ему, чем могу. Раньше всё с грамотами возилась, только в эту ярмарку смогла на вылазку напроситься — всё боялся, не пускал.

В былые дни Велеслав бы непременно ляпнул что-то вроде: «и что бы ты без меня делала?». И был бы прав, между прочим. А тут вот не захотел на её фоне приосаниться, наоборот, хорошее что-нибудь сказать потянуло:

— Для первого раза у тебя очень неплохо получилось.

— Вот ведь льстивый лис, — усмехнулась Варвара. — Не хуже меня же знаешь, что одна осталась бы я сначала без денег, потом без сластей.

— Но, — добавила чуть погодя, — раз ты у нас такой герой, подсоби ещё с кое-чем. Лавочку подержи, у неё ножка шатается, а я бересту куда следует разложу.

Так и сделали: Варвара на лавку птичкой вспорхнула, стопочки на полку пристроила. Да вот когда спускаться стала — оступилась она, чуть костями не загремела об пол, ежели бы Велеслав её под рученьки не подхватил.

— Пакость проклятущая, — Варвара лавочку сапожком изволила пнуть, но тихонечко, чтобы палец не отбить. — Через раз с неё падаю, держи — не держи. Заменить бы давно, да то Мировиду некогда, то я забуду…

А потом вдруг обернулась, по плечу погладила, приятно так:

— Зато когда здесь ты, хоть пятки не отбила! Ты просто лучший напарник, которого только вообразить можно!

— Так значит вот кто я для тебя — напарник? — спросил с шуткою, да вот только ответ услышать хотелось побольше, чем обычно бывает ради забавы.

Но Варвара схитрила, вопросом на вопрос ответила:

— А кем бы ты хотел быть?

— Пока годится, — произнёс Велеслав, только чтобы от ответа уйти. А может, он и сам пока не знал этого ответа.

[1] В древние времена гвозди ковали вручную — и для строительства, и для подков лошадям. Стоили такие изделия довольно дорого. И то, как Мировид ими пользуется говорит как о благосостоянии, так и о великой любви к работе.

Глава 20 ? Нелюбимая

День тот выдался — заглядение! Будто в предание какое попал героическое. Сквозь резные решётки заглядывает в палату праздничную ясно солнышко — и будто бы весь народ золотом раскрашивает.

Стоя перед дверями, думал Велеслав сперва, что смущение его охватит от такой толпы — а нет, наоборот, радостно. Сколько в своей жизни он представлял, что эдак перед князем стоит, щедрые похвалы слушает! А тут смотришь-ты, сумел, добился — так чего стесняться?

Дело, по разумению Велеслава, было не то, чтобы сложное — того же Некраса изловить далось куда как тяжелее — всего-то надо было в нужный час у казнохранилища в тени за столбом схорониться да щуплого парнишку за руку поймать. Но, видать, с нужным часом и не сходилось до сей поры — не целыми же сутками без сна там околачиваться? Очень уж доска Мировидова Велеславу понравилась, приловчиться только надо — и как будто мысли свои перед собой на столе разложил: кто и когда терем дозором обходит, кто казну сторожит, и когда замечают, что оная пропадает…