Жнец крови и пепла (СИ)

— В Управление, госпожа сержант? — уточнил дневной стражник, дежуривший у портала. Киара кивнула было, но тут же с тяжелым вздохом вскинула руку.

— Погоди. — Она достала из кошеля три серебрушки. — Давай в Академию.

В Академию лучше было наведаться прямо сейчас. Придурка Эйнтхартена (со всеми его до Бездны благими намерениями) она не желала видеть в ближайшую вечность (и уж тем более позволять ему всяческие вольности!), однако и в беде бросать не собиралась. А его защитные руны — сплошная беда, это точно.

«Это мой долг как имперского магистра, — заученно твердила Киара, вышагивая в сторону тренировочных площадок. — Вовсе ничего личного. Да. Вот так. Ничего личного, говорю!»

Лайам, как и ожидалось, нашелся на малом полигоне номер три. Царственно восседая на грубо сколоченной лавке — натурально, Король Лозы! — он снисходительно наблюдал за мучениями пяти своих аспирантов, изредка отвлекаясь на чтение какого-то талмуда по теории заклинаний.

— А, сестричка, — приветливо протянул он, зыркнув поверх неизменных артефактных очков, то и дело сползающих на самый кончик тонкого орлиного носа. — Иди ко мне, милая. Опять какие-то неприятности с расшифровкой?

— Да там как раз всё понятно, братец. — Киара клюнула Лайама в щеку и, присев рядом, устроила голову у него на плече. — Старая гренвудская клинопись, современная шафрийская каллиграфия, целая куча их бастардов-производных… ну, ты помнишь всё это не хуже меня.

— Помню, — вздохнул он и погладил её по голове. — Мне нравится, когда ты с черными волосами. Мы так совсем как настоящие брат и сестра, да?

Киара чуть кисло улыбнулась. Да, они с Эрдлангом оба от жилы Серебра и даже имеют заметное сходство, но на близкую родню, при общей-то прабабке, никак не тянут. Даже по меркам Неблагого двора. А жаль… таким старшим братом, как Лайам, можно было бы гордиться. А не сохнуть по нему почем зря. К счастью, блажь с влюбленностью долго не продлилась: Эрдланг ей всячески покровительствовал, вечно совал нос в её дела, звал сестрой, целовал в щечку и гладил по головке, как дитя малое.

Да и будь у Лайама какие-то иные чувства, всё равно бы ничем путным не кончилось… он ведь женат. На полудемоне. Трогательно хрупкая, похожая на фарфоровую куклу, младшая дочь властелина Инферно в своей боевой трансформе могла без проблем оторвать башку коварной разлучнице, ну или насадить ту на острые демонские рога. Всем известно: отбивать у демона пару — подлинное самоубийство.

Эльза, впрочем, никогда не ревновала к ней своего мужа. Точно так же звала сестренкой, откровенно души не чаяла и постоянно пыталась найти ей «спутника жизни», устраивая целые смотрины под видом очередного якобы семейного ужина. Киара ворчала, шипела и огрызалась, но от ужинов отказаться никак не могла: повар в доме Эрдлангов был уж больно хорош. Да и демонские мужчины, что уж там, восхитительны… пока рот не раскроют. И начинается — мол, ты, прелестница, создана быть звездой моего гарема; идем же заделаем пару-тройку рогатых детишек с твоими дивными очами! Ну а между первым и вторым, может, любовь нечаянно нагрянет…

— Это скорее… по личному вопросу, — начала Киара, решительно выкинув из головы рогатых инфернальных шовинистов. Чего злить себя попусту? — Тебе будет интересно. Не смотрел ещё проекционную запись? Я с утра передала через курьера… или он тебя дома не застал?..

— Ах, это! Смотрел, да, — кивнул Эрдланг, откидываясь на спинку лавки. — Красота неописуемая. Позволь спросить — ты в этом своем некроотделе всё же покатилась по наклонной и запала на особо опасного преступника? Учти, братишка не одобряет.

— Чего? Вообще мимо. — Киара желчно усмехнулась. — Управление имело наглость подсунуть мне в напарники боевика, а я имела глупость озаботиться его благополучием.

Удивление, появившееся на лице Лайама, было достойно запечатления в кристалле.

— Я, кажется, ослышался, сестричка? Ты хочешь сказать, вот эта красота, какую игренвудцы-то уж лет двадцать толком не используют, сейчас нарисована на каком-то мальчишке? И он при этом жив?

Удержать лицо после такого заявления удалось с трудом. С минуту Киара молчала, до белизны сцепив пальцы и глядя, как аспиранты Эрдланга сотрясают землю да сыплют разноцветными искрами с обеих рук. Заклятия выходили с переменным успехом — стало быть, не выпускники. Лайам был поразительно дотошен как педагог, и уж к сдаче магистерских экзаменов его ученики с филигранной точностью выполняли все заклинания основной программы.

— Это Маркус Эйнтхартен. Помнишь такого? А куратор у него был некий магистр Крессель, которого, увы, не помню уже я. Однако жажду припомнить и познакомиться поближе.

— Вот это, — медленно протянул Эрдланг и даже привстал, отворачиваясь от своих студентов, — на Маркусе Эйнтхартене? С его-то происхождением? Пожалуй, у меня тоже найдется несколько вопросов к дорогому коллеге… Мальчишка блестящих результатов на распределении не показал, но я не думал, что он попадет к Эдмонду. И куда его отец смотрел?