Жнец (ЛП)

Но потом он делает то, что я не могу игнорировать.

Его нога касается моей, и это не случайно. Это может показаться таким невинным жестом, но с Ронаном все обстоит иначе. Он не признает полутонов. Он приходит ко мне по одной-единственной причине. Взять то, что хочет.

Не могу припомнить, чтобы он когда-нибудь прикасался ко мне, если только это не было сделано специально. Но прямо сейчас его теплая нога прижимается к моей, и этого нельзя не заметить. Я смотрю на него, и он не отводит взгляда.

В его глазах читается чувство вины и разочарования, но он не извиняется. Вместо этого он наклоняется чуть ближе, и его дыхание щекочет мне лицо. На секунду мне кажется, что он собирается меня поцеловать. Мое сердце делает странное маленькое сальто, и я смотрю на него в замешательстве. Я не понимаю, что он делает.

По-видимому, и он тоже. Потому что он выглядит таким же растерянным, как и я. Но сейчас он смотрит не на меня. Куда-то за мое плечо.

Когда я оборачиваюсь, то вижу Скарлетт и Рори на другом конце бара. Они сидят в той же самой позе, что и мы. Рори делает все возможное, ожидая, что та огрызнется на него. И мне кажется, что Ронан пытается сделать то же самое.

— Ты что, повторяешь за ним? — спрашиваю я.

Румянец заливает его шею, и он откидывается на спинку стула. Никакого ответа. Но чего же я жду?

Я могла бы попытаться проанализировать его мотивы, чтобы последовать примеру Рори, но это в прошлом.

Новой мне уже не должно быть до этого дела.

— Попрошу Конора отвезти меня домой, — говорю я ему.

Я не жду его ответа и больше не смотрю на него.

Ребячество? Возможно. Но девушка должна уметь постоять за себя любыми возможными способами. Даже если это означает использование выстроенных стен.

Я хочу убраться подальше из этого города, и у меня нет желания снова разговаривать с Ронаном Фитцпатриком.

ГЛАВА 22 Ронан

— Твоя сила значительно возросла, — замечает Фаррелл.

Я молчу, как меня учили. Голова опущена, колени покоятся на слое битого стекла. Один и тот же ритуал новобранцы выполняют каждый день.

Боль меня больше не беспокоит. Через некоторое время это стало моей второй натурой, как и говорил Фаррелл. По его словам, мои тренировки продвигаются хорошо. Он считает, что я сильнее других парней, но это неправда.

Я чувствую слишком большую ярость. Вот откуда берется моя сила. Ярость. Она накапливается внутри меня до тех пор, пока не находит выхода. Я выпускаю ее дозированно, когда мне это позволяют. Когда они заставляют меня убивать людей, они посылают их в яму. Обычно это срабатывает. Но я всегда чувствую, как ярость разрастается внутри меня, и боюсь, что однажды этого небольшого количества будет недостаточно.

Они перестали давать нам таблетки. Это проверка нашей лояльности. Они допрашивают нас. Бьют нас. Пробуют все, что заставит нас сломаться. Они говорят нам, что мы можем получить таблетку, если дадим им то, чего они хотят. Я не могу перестать дрожать. Или блевать. Моя кожа покрыта каплями пота, я чувствую внутренний жар.

Я хочу получить таблетку.

Но я твердно намерен не сломаться. Фаррелл подходит к парню, стоящему рядом со мной. Алексу. Он меньше меня ростом. Худее. Его тело резко наклонилось вперед, а лицо стало пепельно-серым. Он тоже хочет таблетку. Но Алекс очень умный. Умнее меня. Он знает больше о внешнем мире. Он заставляет меня усомниться в том, чему нас здесь учат. Он говорит о вещах, которые я стараюсь не замечать.

Это смущает и злит меня. Иногда я просто хочу, чтобы он остановился. Я говорю ему, чтобы он со мной не разговаривал. Но он продолжает это делать. И теперь я понимаю, почему мы не должны разговаривать. Потому что я беспокоюсь, что они сделают с ним сегодня. Как много еще он может вынести. Он мне не друг, но я не хочу, чтобы он умер. Иногда такое случается на тренировках. Иногда другие парни умирают.

Но не я. И именно поэтому дружить запрещено. Отношения не должны иметь никакого значения. Нас не должно беспокоить, если умрет какой-нибудь парень, потому что это означает, что они были слишком слабы, чтобы быть солдатами. Когда я смотрю на Алекса, я не вижу солдата. Я не вижу его в числе тех, кто успешно пройдет обучение. Но я не хочу, чтобы он умер.

Он единственный человек, говоривший со мной, помимо Фаррелла и Койна. Иногда мне кажется, что я схожу с ума от одного лишь звука собственных мыслей. Здесь, внизу, в темноте, все постоянно голодные, измученные жаждой и усталостью.

Алекс заставляет меня думать, что, возможно, я не схожу с ума. Но он говорит, что именно этого они и хотят. Если я сойду с ума, то никто никогда не будет со мной связываться. Вот что он мне говорит. Вот так они и охраняют свою территорию.

Он рассказывает мне разные истории. Истории из книг, которые он помнит. И они уносят меня подальше из этого места. Мне нравятся его рассказы. Но он не мог рассказать их мне в последнюю неделю, потому что ему нездоровится. Он уже два дня сидит без воды.

Но они просто продолжают допрашивать нас. Пытаются тем самым сломать нас.