Жнец у ворот

Мы углубляемся все дальше под своды горы, и нас встречает другой Пророк, женщина, имени которой я не знаю. Но Маркус судорожно вздыхает, и я понимаю, что эта Пророчица знакома Императору.

– Артан, – выговаривает он сквозь зубы так же, как я произнесла бы имя Каина.

– Многие столетия в трудные времена Императоры меченосцев приходят к Пророкам за советом, – говорит Артан. – Ты ищешь совета, Император Маркус. Честь обязывает меня дать его тебе. Садись, прошу тебя. Я буду говорить с тобой. – Она указывает на низкую скамью, потом прочищает горло и переводит взгляд на меня. – Я буду говорить с тобой наедине.

Та же Пророчица, которая привела нас сюда, берет меня под локоть и выводит прочь. По пути она ничего не говорит. Я слышу вдали звук капающей воды, похожий на звон металла. Он эхом отражается от стен снова и снова – странный, неприятный, монотонный звук.

Мы выходим в круглую пещеру, по стенам которой блестят черные самоцветы. Из тени навстречу мне выходит Каин. Не размышляя, я хватаюсь за рукоять клинка.

– Нет, Сорокопут, – Каин поднимает иссохшую руку – и моя рука замирает. – Здесь тебе ничто не угрожает.

Я нехотя убираю ладонь с рукояти, ища, на что бы отвлечься от всепоглощающей ярости.

– Что это за звук? – спрашиваю я о странной капели. – Он очень раздражает.

– Просто голос пещер, поющих свои истории, – пожимает плечами Каин. – Некоторые полны хрусталем, другие – водой. Здесь много небольших пещер, размером с человеческий дом. Другие же достаточно велики, чтобы разместить в них целый город. Но все они любят петь. Однажды мы услышим здесь пение рогов речных кораблей, оставляющих Дельфиниум.

– Дельфиниум в сотнях миль отсюда, – говорю я. О преисподняя! Я же знала, что под городами есть цепь туннелей и пещер, но не подозревала, что пещеры Пророков настолько протяженны. Земля к западу отсюда – сплошной камень, и все немногочисленные тамошние пещеры занимают медведи и дикие кошки. Я думала, что восточная цепь пещер примерно такая же.

Каин глубокомысленно созерцает меня.

– Ты очень изменилась, Кровавый Сорокопут. Ты научилась закрывать свои мысли.

Меня охватывает удовлетворение. Надо не забыть рассказать об этом Харперу.

– Это Мехерья научил тебя, как научил Фарраров? – спрашивает меня Каин и поясняет, видя мой непонимающий взгляд: – Ты знаешь его как Князя Тьмы.

– Нет, не он, – огрызаюсь я, а потом спрашиваю: – Почему ты зовешь его «Мехерья»? Это его имя?

– Это его имя и его история, его право рождения, его проклятие. Истина о любом живом существе, человеке или джинне заключена в его имени. В имени Князя Тьмы заключено его сотворение. И будет заключено его уничтожение. – Он склоняет голову к плечу. – Ты пришла сюда, чтобы спросить меня о Князе Тьмы, Кровавый Сорокопут?

– Я не хотела сюда приходить, – отвечаю я. – Но Маркус приказал сопровождать его.

– А, понятно. Тогда давай вести светские беседы. Итак, как здоровье твоей сестрицы? Она ведь скоро станет матерью, так?

– Если Комендант прежде не убьет ее, – мрачно отвечаю я. – И если она переживет роды.

Против своего желания я ищу ответы на эти вопросы в его глазах – и не нахожу там ничего.

Он расхаживает по пещере, и я нехотя начинаю ходить следом за ним.

– Кочевники говорят, что под ногами матери живут небеса, – говорит он. – Так велика жертва материнства. И, разумеется, никто не страдает от войны больше матерей. Эта война не будет отличаться от прочих.

– Ты говоришь, что Ливия будет страдать? – Я хочу вытрясти из него ответ любой ценой. – Она сейчас в безопасном месте.

Каин устремляет на меня неподвижный взгляд.

– Безопасных мест не существует. Неужели ты еще не выучила этот урок, Кровавый Сорокопут? – Хотя он говорит с живым интересом, я чувствую в его словах оскорбление, и моя рука сама собой тянется к рукояти боевого молота.

– Ты хочешь причинить мне боль, – говорит Каин. – Но поверь, любой мой вдох и без того является великой мукой. Давным-давно я присвоил кое-что, что мне не принадлежало. И с тех пор я и весь мой народ ежесекундно расплачиваемся за это.

Увидев во мне полное отсутствие сочувствия, он вздыхает.

– Довольно скоро, Кровавый Сорокопут, ты увидишь, как мы падем – я и мои братья. Тебе не понадобится ни молот, ни меч, мы сами покончим со своим существованием. Придет час последней расплаты за наши грехи. – Он отвлекается на что-то, возникшее в арке у меня за спиной. – Это касается и твоего императора.

Через мгновение в нашу пещеру входит Маркус. Он мрачен. Я киваю Каину на прощание и надеюсь, что больше уже никогда его не увижу.

Мы с Императором идем прочь по длинному туннелю и выходим к нашим людям, которые прячутся в скалах, чтобы укрыться от хлестких струй дождя. Маркус смотрит на меня через плечо.

– Ты возглавишь оборону города, – говорит он. – Я скажу об этом генералам.

– Среди них есть более опытные командующие, чем я. Ведь речь идет об обороне против захватчиков, мой государь.