Жнец у ворот

– Они ушли, Лайя, – говорю я. – Но нам нужно поторопиться. Тебе пора выбираться отсюда.

После того, во что втянули ее джинны, ее разум особенно уязвим. Даже небольшое давление со стороны призраков, атака джиннов будут для нее слишком опасны.

– Я… я пока не могу идти. Ты не мог бы…

– Обхвати меня руками за шею, – говорю я – и бегу по ветрам с ней на руках прочь от рощи джиннов. Лайя плотно прижимается ко мне. Маут яростно давит на меня, и земля под ногами дрожит и трескается. Я достигаю границ, когда давление становится совсем уже невыносимым. Тяга так сильна, что по мне ручьями течет пот. Но мне нужно вынести Лайю отсюда, а потом я пойду и наведу порядок среди призраков, отгоню их от границы, если они еще не вырвались наружу.

– Элиас, – шепчет Лайя. – Ты… ты настоящий? Или ты тоже – обман джиннов?

– Нет, я – не обман, – я наклоняюсь, чтобы прикоснуться к ней лбом. – Нет, любимая. Я настоящий. И ты настоящая.

– Что здесь происходит? Что-то ведь не так, – она вздрагивает у меня на руках. – Оно кажется таким раздувшимся, будто вот-вот прорвется. Я это чувствую.

– Это просто призраки, – говорю я. – Ничего такого, с чем я не могу справиться. – По крайней мере я на это надеюсь. Передо мной за стеной деревьев появляется заросшая травой долина – земли Империи.

Граница сейчас кажется мне совсем слабой, даже слабее, чем тогда, когда я в первый раз перешел ее. За мной следует множество призраков, и сейчас они давят на мерцающую преграду, а крики их звучат торжествующе, будто они радуются податливости стены.

Я выхожу дальше за пределы леса и кладу Лайю на землю. За спиной у меня качаются деревья, словно танцуют какой-то безумный танец. Нужно возвращаться, но я тяну время и просто смотрю на нее. На облако темных волос, на ее поношенные башмаки и мелкие царапины на лице – по дороге ее хлестали ветки… Она крепко сжимает подаренный мной кинжал.

– Джинны, – шепчет она. – Они… они сказали мне правду. Но эта правда… – она, не договаривая, качает головой.

– Эта правда слишком страшна, – отзываюсь я. – Правда о наших родителях – страшнее любой другой. Но мы – не они, Лайя.

– Она там, Элиас, – говорит Лайя, и я понимаю, что она имеет в виду свою мать. Так же известную как Кухарка. – Где-то там. Я не могу… я… – она снова проваливается в то воспоминание, и, хотя Лес остался позади, я понимаю, что вытащить оттуда Лайю было недостаточно. Она по-прежнему во власти джиннов. Я хватаю ее за плечи, встряхиваю. Ударяю по щеке, заставляю ее взглянуть на меня.

– Прости меня, если сможешь, – прошу я. – Только помни, что судьба никогда не оказывается такой, как мы думали. Твоя мать, моя мать – мы никогда не поймем их мучений и боли. Мы можем только страдать от последствий их ошибок и грехов, но не обязаны носить это в своем сердце. Мы этого не заслужили.

– Элиас, неужели хаосу никогда не будет конца? Неужели наша жизнь никогда не наладится?

Она смотрит на меня чистыми и ясными глазами, на миг свободная от того, что видела в Лесу.

– Неужели мы не будем гулять с тобою под луной, не будем проводить вместе целые дни, варить варенье или заниматься…

Любовью. При одной мысли об этом мое тело загорается, как огонь.

– Ты мне снился, – шепчет она. – Во сне мы были вместе…

– Это был не сон, – отвечаю я, привлекая ее к себе. То, что она ничего не помнит, просто убивает меня. Как бы я хотел, чтоб она помнила. Чтобы она могла удерживать в своей душе тот день, как это делаю я. – Я правда был там, и ты была рядом. Это был прекрасный час или несколько часов. И так, как сейчас, будет не всегда. – Хотел бы я сам верить в свои слова! Но что-то сдвинулось в моем собственном сердце, что-то поменялось. Я чувствую себя другим, более холодным. Этого достаточно, чтобы я говорил тверже, надеясь, что словами о желанных чувствах я могу сделать их реальными. – Мы найдем выход, Лайя. Не такой, так другой. Но если… если я буду меняться… Если я покажусь тебе другим, ты все равно знай, что я тебя люблю. Что бы со мной ни случилось. Скажи, что ты всегда будешь это помнить, прошу тебя…

– Твои глаза, – она смотрит на меня снизу вверх, и от ее пристального взгляда у меня перехватывает дыхание. – Они… стали темнее. Стали похожи на глаза Шэвы.

– Я не могу больше с тобой оставаться. Прости. Мне нужно возвращаться. Нужно переправлять призраков. Но мы обязательно увидимся снова. Клянусь тебе. А теперь поспеши. Тебе нужно в Антиум.

– Подожди, – она с трудом поднимается, все еще покачиваясь на ногах. – Не уходи, пожалуйста. Не оставляй меня здесь.

– Ты достаточно сильна, – говорю я ей. – Ты ведь – Лайя из Серры. Ты не Львица. Ее наследство, ее грехи не относятся к тебе так же, как и наследство Керис не относится ко мне.

– Что ты сказал мне тогда? – спрашивает Лайя. – Той ночью, много месяцев назад, когда мы направлялись в Кауф. Я спала в кибитке вместе с Иззи. Что ты сказал?

– Я сказал – ты…

Но тут Маут окончательно теряет терпение и насильно тащит меня в Земли Ожидания. Он влечет меня туда с силой, от которой болят кости.