Жнец у ворот

– Почему у нас все так? – шепчет она. – Почему мы должны расставаться? Я так страдаю без тебя! Элиас, мы могли бы вместе… Есть ли у нас еще один шанс…

Рука ее касается моей груди, гладит ее сквозь обрывки рубашки, изодранной в бою с призраками.

– Небеса, что с тобой произошло? – Она смотрит на меня с тревогой целительницы. – И почему ты пахнешь дымом?

Это я сам испытываю себя. Ее вопросы задает мне собственное подсознание, оно старается дать понять, где я ошибаюсь.

– Ифриты сожгли дом Шэвы… То есть мой дом. Это еще один ход джиннов, чтобы заставить меня мучиться.

– Нет, – бледнеет она. – Но почему? Из-за Князя Тьмы?

– Может быть. Он, должно быть, послал ифритов, а джинны из рощи сказали тем время, в которое можно войти в Лес без опаски. – Я качаю головой. – Мне не сравниться с Шэвой, Лайя. Я не могу переправлять призраков дальше с достаточной скоростью. Трое призраков сбежали за Стену и натворили ужасных вещей. Я не справляюсь с тем, чтобы контролировать джиннов. И не могу облегчить страдания призраков.

– Это все моя вина, – всхлипывает Лайя. – Если бы я не позволила ему меня обмануть… не отдала бы браслет… он бы не убил Шэву. Она бы никогда не умерла.

Это так похоже на Лайю, что меня снова охватывают сомнения. Так сон это или явь? И Кровавый Сорокопут… я надеюсь, что хотя бы эта часть происшедшего была сном.

Я жду, что Лайя снова выскажет какие-то мои потаенные мысли, но она по-прежнему ведет себя, как настоящая. Она продолжает ругать себя.

– Я каждый день думаю, как же я могла не разглядеть его истинную сущность…

– Нет, ты не виновата, – я вытираю слезы с ее длинных ресниц. – Перестань себя винить. – Голос становится хриплым, как будто я разучился говорить. – Прошу тебя…

Она поднимает лицо, и меня охватывает сильнейшее желание. Я притягиваю ее к себе. Она часто дышит и поднимается на цыпочки, чтобы прижать свои губы к моим. Поцелуй глубокий и требовательный. Она не знает, когда снова сможет поцеловать меня. Во мне закипает жажда страсти.

Разум кричит, что все это ненастоящее. Но никаких призраков, которые могут нас прервать, здесь нет. Я хочу ее, а она хочет меня. Мы так давно мечтаем об этом!

Она обрывает поцелуй, и я уверен, что сейчас проснусь. Кончится это время, дарованное небесами. Наедине с любимой, без завывающих призраков и тяги Маута… Но Лайя снимает с меня обрывки рубашки и нежно царапает ноготками мою спину так, что кожа начинает гореть от наслаждения и желания.

Я снова тянусь к ее губам, но вместо этого принимаюсь целовать ее плечо, поднимаясь к шее. Все мое существо наслаждается тем, как ее тело прижимается к моему. Она тихо стонет от удовольствия.

С каждым новым поцелуем дыхание Лайи учащается, становится неровным. Она обвивает меня ногами, выдыхая: «Да!» И я подхватываю ее на руки. Кровать слишком далеко, так что я прижимаю ее к стене, а она ласкает мою спину и шепчет: «Да, Элиас, да!», пока я не начинаю дрожать от желания.

– О, что я хочу с тобой сделать… – шепчу я ей в ухо.

– Так сделай это, – ее язык ласкает мою ушную раковину. – Покажи мне.

Она обнимает меня ногами, я чувствую тепло ее тела. Несу ее к постели и ложусь сверху. Она рисует какие-то узоры на моей обнаженной груди, потом опускает руку ниже… еще ниже. Я перехватываю ее кисть.

– Нет, сначала я, – шепчу я, лаская ее живот, вздымающийся от коротких вдохов. Потом опускаю руку ниже, двигаясь в ритме ее дыхания, пока она не выгибает спину и не вцепляется в меня, вся трепеща. Мы начинаем лихорадочно избавляться от остатков одежды, и наши взгляды встречаются.

Она улыбается мне нежной улыбкой, полной робкой надежды. Я знаю эту улыбку. Я постоянно вижу ее перед собой.

Но нет такой улыбки, которую сновидение не могло бы повторить. И это наше взаимное желание – сон мог бы навеять даже его.

Может ли все это быть реальным? Мог ли я как-то, сам того не заметив, прийти к ней по ветрам?

Да какая разница? Главное – сейчас ты здесь!

Но тут я слышу что-то, какой-то далекий шепот. Тот же шепот стоял в моих ушах, когда я был с Кровавым Сорокопутом. Это джинны.

Вдоль моего позвоночника пробегает дрожь. Это не сон. Лайя действительно сейчас со мной. А я здесь, в ее комнате в трактире. Значит, это все подстроили джинны. Как они смогли перенести меня в пространстве? Откуда они узнали, где найти Лайю? И зачем они меня сюда принесли?

Я убираю руки и сажусь, и слышу ее разочарованный стон.

– Ты права, – говорю я. – Я действительно здесь. Все настоящее. Но этого не должно быть.

– Элиас, – тихо смеется она. – Это, конечно же, сон, иначе бы мы не могли заниматься этим. Просто это самый лучший сон на свете. – Она тянет меня к себе на кровать. – Ты так похож на себя самого. Но где же…

Она замолкает на полуслове, словно замерзнув. Мир замирает на миг. Ничего в нем не движется, даже тени. Через мгновение это проходит. Лайя содрогается, будто от холода.