Жнец

Несмотря на могучее сложение, двигался темный сотник с просто пугающей стремительностью: сидевший за столом лицом к двери караульный еще только набирал в легкие воздух для крика, как оказавшийся рядом Густав зажал ему рот и свернул шею. Второй парень бросил на стол карты и схватился за кинжал, но я рывком за волосы сдернул его со стула и, не теряя времени, всадил под челюсть длинный клинок шила.

– Чего шумите? – перевернулся на другой бок не разобравшийся со сна в происходящем третий караульный.

Густав выдернул у него из-под головы подушку, накрыл ей начавшему отчаянно вырываться солдату лицо и несколько раз воткнул в солнечное сплетение кинжал. Готов.

– Тихо! – Я прислушался. Нет, показалось. – Идем!

Густав медленно приоткрыл ведущую в дом дверь и осторожно выглянул в коридор:

– Чисто!

Сотник скрылся из виду; я, стараясь не скрипеть рассохшимися половицами, поспешил следом. Густав Сирлин тем временем подбежал к лестнице и начал медленно подниматься на второй этаж.

На вид он был совершенно спокоен, а вот мне, откровенно говоря, сделалось не по себе. От каждого скрипа заходилось в бешеном стуке сердце, а по спине тек холодный пот. И хоть жизнь агента тайной службы нельзя назвать спокойной и размеренной, сознательно идти на такой риск, пожалуй, не приходилось никогда. Мало того что нам предстоит схватка с Высшим, так еще в любой момент кто-нибудь может наткнуться на убитых караульных. Малейшая ошибка – и нас либо поджарит на медленном огне принявший человеческое обличье бес, либо порубят на куски обозленные гибелью сослуживцев солдаты. И это, если не брать в расчет Жнеца. Жутковатая перспектива…

– Сюда! – прошипел Густав и легонько надавил на дверь угловой комнаты. Той самой, в которой, по словам Ричарда Йорка, и обитал Высший. Закрыто. – Ты выбиваешь, я вхожу первым.

– Ты когда-нибудь видел, чтобы эти гады спали?

– Нет, – озадачился сотник.

– Если он бодрствует, то успеет порвать нас на мелкие клочки.

– Мы теряем время!

– Уже нет. – Я постучал в дверь и отступил в сторону. – Не дай ему себя почуять…

В комнате послышался какой-то шорох, а в следующий миг я ощутил, как нечто пытается проникнуть в мои мысли. Нечто весьма напоминающее вторжение беса.

Но здесь ведь никого нет, не правда ли? Пустой коридор, совершенно пустой коридор…

– Кто там? – Раздраженный голос раздался прямо за дверью, и Густав тут же изо всех сил впечатал в нее подошву сапога. Удар отшвырнул Высшего в комнату, он врезался спиной в стол, и на пол полетели письменные принадлежности.

Густав рванул к чудом устоявшему на ногах мужчине; тот, не обратив никакого внимания на хлынувшую из рассеченного лба кровь, метнул в сотника подвернувшуюся под руку чернильницу. Вспыхнувшие в полете чернила окатили Густава огненными брызгами, и в нос ударила вонь паленой шерсти.

И пусть рыжее пламя моментально опало, получивший передышку Высший, взмахнув перепачканными в чернилах и крови руками, успел сотворить зависший между нами сияющий шар. Выставив перед собой открытые ладони, я шепнул заключительные слова формулы изгнания, и в тот же миг ослепительно полыхнула вырвавшаяся из сыпавшего искрами шара молния. Раздался оглушительный грохот, отраженные чары ушли вверх и, пробив крышу, вырвались на улицу.

Из дыры в потолке на нас посыпались обломки черепицы и горящие доски, а бесноватый на какой-то миг неподвижно замер на месте. Густав Сирлин в один прыжок оказался рядом и сложенными в щепоть пальцами ткнул его в лоб. Таившаяся в сотнике тьма подобно ловчей сети окутала Высшего и моментально пожрала его душу. Распахнув в беззвучном крике рот, одержимый судорожно вцепился в стол, но силы уже оставили его, и он замертво повалился на пол.

– Господин?! – Заскочивший в комнату парень прикрыл голову от сыпавшихся с потолка искр левой рукой и нерешительно потянул меч из ножен.

Сотник небрежно отмахнулся, и выброшенного обратно в коридор еретика шибануло о противоположную стену. Хорошо так шибануло – подняться на ноги он уже не смог.

– Думаю, сигнал нашим мы уже подали.

Я поднялся с пола и глянул на дыру в потолке. Кисти рук ломило, пальцы напрочь потеряли чувствительность, да и в ушах до сих пор стоял какой-то странный звон.

– Себастьян? – распахнув окно, обернулся ко мне сотник. – Ты идешь?

– Иду.

Сигать со второго этажа не хотелось просто жутко, но в коридоре уже грохотали солдатские ботинки. Пришлось вслед за Густавом лезть на подоконник и прыгать вниз. Вовремя – миг спустя над плечом прогудел арбалетный болт.

Я со всего маху рухнул в снег, начал выбираться из сугроба, но тут сотник ухватил меня за руку и затащил за угол дома.

– Идти можешь? – прижимаясь спиной к стене, спросил он.

– Да!

В этот момент от ворот послышались крики и шум схватки, Густав рывком поставил меня на ноги и подтолкнул в спину.

– Ходу! – рявкнул он и побежал к показавшемуся над забором Ричарду Йорку.

Забравшийся на поваленную сосну капитан ловко спрыгнул во двор и, выбравшись на тропинку, преградил дорогу трем спешившим от особняка Жнеца караульным.

– Быстрей! – поднажал Густав, но помочь рыцарю мы уже точно не успевали.