Жнец

– Да, – стараясь подражать интонациям Виктора, ответил Густав Сирлин и вышел за ограду.

– А лиходей?

– Мертв, – буркнул темный сотник и выругался про себя, заметив запертых в стоявшую на телеге клетку монахов.

– А с этими что? Вешать? – поспешил за самозванцем лейтенант.

– Заберу с собой.

Густав не без труда забрался на телегу и уселся рядом с возницей.

– Подождите, охрану выделю! – засуетился служивый.

– Пустое, – презрительно отмахнулся Сирлин и, чувствуя, как накатывает на него дурнота, распорядился: – Поехали…

– Как скажете, ваша милость… – взмахнул вожжами заметно оробевший мужичок. – Куда править?

– А какие городские ворота ближайшие, к тем и правь, – приказал темный сотник.

– Ваша милость, я только по городу, – взмолился возница.

– Разумеется, по городу… – успокоил его самозванец.

– Как скажете, ваша милость…

Густав кивнул и смежил веки, а когда телега выехала на какую-то безлюдную улочку, хлопком по ушам отправил мужичка в забытье. Столкнул его на мостовую, перехватил поводья и обернулся к пребывавшим в унынии монахам:

– Ну что, братья, по-прежнему ли ваша вера сильна?..

Глава 10 Экзорцист. На полночь!

Месяц Святого Огюста Зодчего

Хуже нет – ждать и догонять. И совсем уж становится невмоготу, когда ожидание вместо стремительного броска и удара наверняка, должно будет завершиться забегом на длинную дистанцию. Забегом, второе место в котором приведет не к пирушке во здравие победителя, а к визиту на установленный в твою честь эшафот. Ладно хоть меня до поры до времени не в каменный мешок засунули, а в охотничьем домике герцога Мора поселили. Спасибо Раулю, надоумил отца. Но все равно тошно.

Бесов праздник!

А ведь поначалу я неожиданной передышке даже обрадовался. Устал, понимаешь. Нет, знай все наперед, носом бы землю рыл, лишь бы какой-нибудь след отыскать…

Дверь без стука распахнулась, когда я уже заканчивал бриться, и в комнату по-хозяйски ввалился Якоб Ланц. В одной руке у него была зажата глиняная бутыль, во второй – пара оловянных кружек. Насвистывая себе под нос какой-то веселый мотивчик, Ловкач выставил на стол сегодняшний улов, плюхнулся в кресло и, расстегнув пару пуговиц мятой рубахи, почесал грудь.

Кого-кого, а вот этого прохвоста текущее положение дел более чем устраивало. Найдут организовавшего кражу наконечников толстяка или не найдут, да какая ему, собственно, разница? Найдут – опознает, не найдут – ну что ж, так получилось… На Якобе и без того столько грехов висит, что на две пожизненных каторги хватит. Если не на три. Поэтому Ловкач от вынужденного безделья нисколько не страдал и откровенно наслаждался гостеприимством его светлости.

– В карты? – предложил жулик.

– Нет.

Я вытер лицо полотенцем и демонстративно подошел к лежавшей на тумбочке стопке книг. Одно хорошо: братья-экзорцисты герцогу отказать не смогли, и мне удалось наложить лапу на несколько раритетных изданий из библиотеки ордена. «Полный сборник молитв Николаса Слепца», «Пустота, ее обитатели и символы, останавливающие оных», «Потустороннее, как оно есть» – этих книг не было даже в спецхранилище столичного монастыря Всех Святых. А список с незаконченного труда Модеста Оражского «Пришествие Извечной Тьмы» и вовсе считался утерянным при последнем пожаре королевской библиотеки.

– В орлянку?

– Нет.

– В кости? – тяжело вздохнул Якоб.

Я положил обратно богато иллюстрированный том «Нательные знаки как защита от скверны», подошел к столу и сбил сургуч с горлышка бутылки. «Вельмский пламень», девятьсот шестьдесят девятого года? Неплохой нынче у Ловкача улов.

Стараясь не взболтать осадок, разлил вино по кружкам и уселся во второе кресло.

– Давай.

Ловкач кинул мне футляр с игральными костями, я, как обычно, убедился, что в них нет никакого подвоха, и вернул мошеннику. Кости – единственная азартная игра, в которой Якобу не удавалось с ходу разгромить меня в пух и прах. Обчистить – обчистит, конечно, но выигрыша и на стаканчик притащенного с кухни вина не хватит. К тому же без этих посиделок я бы точно на стены кидаться начал. И ладно на стены, а ну как кто из челяди его светлости под горячую руку попадет? Нет, уж лучше в кости…

– Все хандришь? – пригубил сухое красное вино Якоб. – Зря, винный погреб у его светлости исключительный. Да и поварихи тоже…

– Вино! Кухарки! – вскочил я на ноги и подошел к окну. – Меня судьбы мира заботят, а ты, понимаешь, все о выпивке и бабах!

– Ты больше не шути с таким серьезным лицом, – посоветовал мошенник. – А то еще примет кто-нибудь этот бред за чистую монету, стыда не оберешься.

– Да иди ты… – Во дворе Пьер гонял пару отданных ему в подчинение парней. По своему обыкновению, серому сюртуку он предпочел ливрею, и наблюдать, как простой лакей раскидывает двух здоровенных дворцовых охранников, было одно удовольствие. – Что нового?

– По поводу? – развалился в кресле Якоб. – Слушай, мы играть будем сегодня?

– Будем. Но ты рассказывай. – Я кинул кости в стаканчик, потряс и перевернул на стол. – Четыре и три.