Жнец

Кое-как очухавшись, опохмелившийся парень поплелся умываться, я распахнул окно и выглянул на улицу. Ни ветра, ни дождя – и это радует. Но небо облаками затянуто и не видно толком ни зги. И да – холодно. Очень холодно.

– Экзорцисты стрелы снарядили? – выйдя в коридор, спросил я спускавшегося по лестнице на первый этаж Лурингу и почесал зудевшее предплечье.

Граф обернулся ко мне:

– Да, они уже за полночь отсюда уехали.

– Все с собой возьмем или как?

– Трех, думаю, будет достаточно, – решил Рауль. – Остальные в подвале под охраной егерей оставим.

– Мне с вами? – выглянул из комнаты на наши голоса заспанный Якоб Ланц.

– Нет, – отмахнулся от него граф. – Себастьян, стрелы на тебе. И возьми тул, который Яциус принес.

– Хорошо.

Я вернулся в комнату и начал собирать вещички.

Налегке идти никак нельзя – не на бал собираемся. Риск поймать случайную стрелу есть всегда, а в предстоящем деле он вовсе не маленький. Поэтому без кольчуги и шлема точно не обойтись. Палаш и кинжал тоже обязательно взять придется. Нож, шило, серп… Нет, серп брать не буду. И коготь-нож тоже, пожалуй, лишним будет. Лучше фляжку с полынной настойкой прихвачу. Еще ведь и тул тащить.

И – все. А то ни вздохнуть, ни пробежаться. Что категорически неприемлемо. Появление необходимости срочно унести ноги в таких делах исключать никак нельзя.

Я натянул поверх кольчуги куртку, сунул за пояс перчатки и злорадно ухмыльнулся, глядя на одутловатую физиономию вернувшегося в комнату лучника. Его разноцветные татуировки выделялись еще четче, чем вчера, и Эдвард явно с трудом сдерживался, чтобы не расчесать припухшую и покрасневшую кожу. Хотя, с другой стороны, радоваться особо нечему: как парень на стрельбе сосредоточится – просто не представляю. Если уж у меня рука зудит сил нет как, то ему сейчас и вовсе несладко. Плюс похмелье…

– Нда-а-а… – не удалось сдержаться мне от ехидного замечания, – стрелок из тебя, конечно…

– Я никогда не промахиваюсь, – неожиданно зло огрызнулся натягивавший рубаху парень. – Ты понял? Никогда!

– Рад за тебя. Чтоб через пять минут во дворе был, – распорядился я и отправился в подвал, где и был закрыт сундук с наконечниками.

Один из ключей от толстенной двери, изнутри исписанной странными символами и выдержками из священных книг, хранился у Рауля, второй он отдал мне. Но лишь на крепость запоров и письмена экзорцистов мы полагаться не стали – внизу дежурили четыре егеря, еще пять человек караулили первый этаж. Ну и во дворе людей хватало. Плюс арбалетчики на мансарде. Да и Пьер с парнями тут не просто так остается. Нет, открытого нападения можно не опасаться. Если и начнется заварушка, налетчиков непременно успеют перехватить.

– Ключ не забыл? – первым делом уточнил у меня Рауль.

– Нет.

Я отпер «свой» замок, распахнул дверь и прошел внутрь. Граф остался дожидаться меня на входе.

Я не без колебаний распахнул сундук и поморщился, когда призрачное пламя тьмы попыталось опалить душу. Стиснув зубы, переложил три стрелы в тул, сплошь изукрашенный странными письменами, и захлопнул сколоченный из толстенных досок ящик. Потом, стараясь не помять оперение, закрыл тул специально по такому случаю изготовленной крышкой и с облегчением вытер выступивший на лбу пот – тьма билась внутри, но дотянуться до меня больше не могла. Вот и здорово.

– Взял? – на всякий случай уточнил Рауль, запирая дверь подвала.

– Взял, – кивнул я, поднялся на первый этаж и спросил у караульного: – Рох во двор не выходил?

– Не было пока, – покачал головой один из подчиненных Пьера.

– Как думаете, – обернулся я к спешившему вслед за мной графу, – если мы Высших отстреливать начнем, Довлас на нашу сторону переметнется?

– Это вряд ли, – пригладил светлые усы Рауль. – Какой им с того прок? Герцогиня свою игру ведет, она спит и видит, как бы на Тирош лапы наложить.

– А Ланс союзниками вполне может пожертвовать, чтобы передышку получить…

– Запросто. Поэтому зевать не стоит.

– Эдвард! – окликнул граф спускавшегося со второго этажа лучника. – Быстрее!

– Не кричите, пожалуйста, – поморщился тот. – И так голова раскалывается.

– Пошли давай…

Мы вышли на крыльцо, и я сунул Эдварду вытащенную из тула стрелу.

Тот повертел ее в руках и поспешил вернуть обратно:

– Жжется.

– Стрелять сможешь?

– Смогу.

– Вот и здорово, – обрадовался явно не до конца веривший в действенность нанесенных слепым экзорцистом татуировок Рауль. – Все, по каретам.

Поездка к городской стене по пустынным улицам города много времени не заняла, уже буквально минут через десять карета остановилась на небольшой площади неподалеку от громады надвратной башни. Неподалеку дожидался своего часа оставленный в резерве отряд тяжелой кавалерии, прямо у ворот в огромных чанах разогревали смолу, из подъезжавших телег выгружали связки стрел и арбалетных болтов, а на стены вереницы ополченцев волокли корзины с камнями и тяжеленные бревна.

Ругань сержантов, крики офицеров. Несколько монахов, будто распеваясь, затянули нескончаемое песнопение; рысцой пробежал звякавший доспехами отряд пехотинцев. Суета, в общем. Суета и суета сует.