Жнец

– Именно. Ни с дороги, ни от ворот то окно не видно. Спустимся, перемахнем через забор – и мы уже у харчевни.

– А дальше?

– А вот сходим туда поужинать и подумаем на этот счет. Или ужин – это тоже деньги на ветер?

– Нет.

– Ну, тогда иди веревку стащи. Только чтоб никто не видел.

– Покрепче выбирай! – дал ценное указание сидевший на кровати Эдвард и повалился на спину. – А я посплю пока…

В харчевню мы отправились, предварительно договорившись о том, что к нашему возвращению вытопят баню и пригласят цирюльника. Хозяин, хоть и был недоволен желанием постояльцев заглянуть к соседям, кочевряжиться не стал и пообещал все устроить в лучшем виде.

Достоинств у харчевни оказалось ровно два: здесь было не протолкнуться от посетителей и задворками она выходила на какой-то глухой переулок. А дальше – беги не хочу. Какие-то огороды, покосившиеся домики, заборы… Но, разумеется, на своих двоих далеко не убежишь, и поэтому первым делом следовало раздобыть лошадей. Именно что раздобыть – денег на покупку даже самых захудалых коняг у нас не было.

Но, думаю, это проблемой не станет. Чтоб никто из остановившихся здесь на ночлег путешественников в кости да карты не играл? В жизни не поверю. Да и местные на святош вовсе не похожи.

– Нам бы деньжат немного раздобыть не помешало, – тихонько шепнул я на ухо Ловкачу, когда мы с трудом нашли свободный стол. Да и этот оказался свободным лишь потому, что стоял рядом с окном, от которого нестерпимо тянуло сквозняком.

В дальнем от нас углу музыканты наяривали польку, кто-то танцевал, кто-то хлопал в ладоши. Веселятся, стало быть…

– Сделаем, – кивнул Якоб и сцапал с подноса подошедшей к нам разносчицы кружку с пивом. Пригубил и уважительно покивал головой: – Очень неплохо…

– Кушать что-нибудь будете?

– Нет, – отказался я и поспешил рассчитаться.

– Кислятина, – сморщился в один присест вылакавший почти полкружки Эдвард. – Вина здесь не подают?

– Нет.

– Дыра!

– Пейте, а я… – Ловкач заозирался по сторонам и встал из-за стола.

– Тебе же понравилось? – удивился я.

Мое мнение о пенном напитке оказалось где-то посередине между «очень неплохо» и «пить можно». Пожалуй, все же получше, чем обычно наливают. Хотя я пиво не особо…

– Мне работать еще.

Ланц растрепал волосы, расстегнул ворот рубахи и нетвердой походкой направился к окруженному стеной спин столу, от которого слышался стук стаканчиков и треск игральных костей.

– Не увлекайся особо, – предупредил я Эдварда. – И поменьше языком трепи. Понял?

– Чего не нравится? Чего опять привязался?

– Акцент мне твой не нравится, вот чего. Донесут шпикам – мало не покажется. Местными жандармами умный человек руководит, его люди не за страх, а за совесть работают. Да, не вздумай перчатки снимать. Запалишь татуировки, греха не оберемся.

– Хорошо. – Эдвард подгреб к себе пиво мошенника, печально вздохнул и уставился в кружку.

Что он собирался там разглядеть, я не знал, да не очень-то оно меня и интересовало. Из-за стола, к которому ушел Ловкач, послышались крики и взрыв хохота, но внимание привлекли вовсе не они, а появившийся на пороге корчмы мальчишка с постоялого двора.

– Эй, малый! – помахал я ему рукой. – Не нас, часом, ищешь?

– Вас, господин Коста, вас, – обрадовался мальчонка. – Там господин один приехал, интересовался.

– Кто?

– Не представился, но сказал, что вы о сделке с ним сговаривались.

– Беги, – сунул я пареньку медяк, – попроси подождать. Мы сейчас подойдем.

За столом, где шла игра в кости, вдруг раздались проклятия, и я поспешил на выручку Ловкачу – видимо, успевший проиграться в пух и прах детина уже махал перед носом мошенника здоровенным кулаком.

– Да не мухлевал я! – заорал в ответ на обвинения в шулерстве Якоб Ланц и огляделся по сторонам. – Да что это творится, люди добрые, а?! Да вы же сами все видели!

– Все они в Алезии жулики через одного, – одобрительно буркнул кто-то, и стало ясно, что пора вмешаться. Люд тут горячий подобрался, мигом самосуд учинят.

Я подступил к громиле, ухватил его за запястье и слегка стиснул. Побледневший парень бухнулся обратно на стул и моментально заткнулся.

– Не надо кидаться бездоказательными обвинениями, – предупредил я, дождался кивка дебошира и лишь после этого отпустил его руку. – Якоб, пошли!

Успевший допить пиво Эдвард присоединился к нам на выходе, и мы незамедлительно покинули харчевню. К счастью, здешняя публика еще не успела дойти до кондиции, и в погоню никто не кинулся. Но все же я решил не искушать судьбу и, взобравшись на поленницу, перемахнул через ограду. Благо не высоко. Якоб и Эдвард с проклятиями последовали за мной.

– Много сшиб? – уточнил я у Ловкача.

– Грошей пять медяками, – скривился тот. – Потом тот бугай в бутылку полез, а я ведь не мухлевал даже!

– Верю-верю…

– Да иди ты! Я врать, что ли, буду?

– Облегчиться пойду, – направился к уборной Эдвард Рох.

– Ты подольше там, – попросил я его.

– А?!

– Мы с Якобом на встречу со связным пойдем, ты за нами со стороны присмотри.

– Понял…

На постоялый двор я зашел один. Зашел – и тут же мне навстречу кинулся какой-то жуликоватой наружности парень.