Жонглёр

За короткий срок население близлежащих мест увеличилось на двести тысяч человек, а налоговые доходы выросли в десятки раз. В основном это были выходцы из Великобритании, примерно сто пятьдесят – сто шестьдесят тысяч человек. Пока подданные Её Величества рьяно трудились, обогащаясь лично, чиновники королевства ломали голову, как найти повод к аннексии столь лакомых, в прямом смысле этого слова, земель. Чисто в англосаксонском, колониальном стиле.

Мысль любого бюрократа, особенно если она касается личного обогащения, резва и причудлива. Через какое-то время выход был найден. Кто-то особо изобретательный и высоколобый в недрах Королевского Кабинета Министров сломал мозги, но решил озаботиться возможным ущемлением политического статуса своих подданных. Получение права голоса пришлыми, но подданными Короны, в конечном счёте давало возможность отобрать у старых африканеров реальную власть в стране. А там путём нехитрых манипуляций местный парламент переподчинялся приехавшему большинству и тогда… «прощай свобода», а вместо этого: «Честь имею, Ваше Величество!» Красиво, ажурно, и комар носу не подточит. 10 сентября 1899 года министр колоний Джозеф Юстин Чемберлен телеграммой предъявил ультиматум президенту Южно-Африканской Республики Паулюсу Крюгеру. В нём требовалось предоставить избирательные права всем европейцам, прожившим в республике не менее пяти лет. Ответный ультиматум не заставил себя ждать. Права переселенцам были готовы предоставить, но под абсолютные гарантии отказа Великобритании от вмешательства во внутренние дела, а также от притязаний на сюзеренитет[20] по отношению к республике.

Ответ не только не устроил, он показательно возмутил почти всю чопорную Великобританию! Её почти по-кабацки послали подобру-поздорову! Хотя глубоко в душе ничего другого и не ждали. Начались военные приготовления.

Примерно такую краткую предысторию конфликта имел в голове Леонид.

Последние газеты, проштудированные в Одессе, информировали, что буры первыми открыли военные действия и 12 октября 1899 года перешли границу Капской колонии и Наталя. Отрядом в пять тысяч человек под командованием Кронье и Снимана осадили британский гарнизон в Мафекинге, численностью до семисот штыков. 15 октября буры осадили Кимберли с гарнизоном до двух тысяч человек.

Из зарубежной прессы Фирсанов выяснил, что в ноябре для деблокады Кимберли, Великобритания направила десятитысячную Первую пехотную дивизию под командованием Мэтьена в составе восьми батальонов, кавалерийского полка, шестнадцати орудий и бронепоезда. Ожидали атаки на основные силы буров до девяти тысяч человек под командованием Кронье.

На Натальском фронте буры в октябре взяли Чарльстаун, Ньюкасл, Гленко и осадили Ледисмит.

1 ноября войска буров взломали границу Капской колонии и заняли Наупорт и Стромберг. Победа не только усилила воинский дух, но и дала серьёзное пополнение бурским отрядам за счёт местных жителей голландского происхождения.

Голова трещала от незнакомых фамилий, мест и цифр, во рту стоял горький привкус чёрного кофе, а сердце стучало, как сумасшедшее. «Так ведь можно с лёгкостью и грудную жабу заработать. С кофе надо поосторожничать. Он не такой, как в Санкт-Петербурге», – подумал Фирсанов, свернул газеты и поплёлся на корабль.

В порту всё бурлило и кипело. Люди перемещались стремительно и в самых непредсказуемых направлениях. Большинство опаздывало в разные места, по разным делам. Кто-то «ещё», кто-то «впритык», а кто-то – уже «увы», но пытался последним стремительным рывком наверстать упущенное время и шанс. А меньшинство – мечтало спешно покинуть бурлящий котёл, чтобы окунуться в домашний покой и уют.

У трапа «Канцлера» образовалась людская пробка, которую остальной пассажиропоток порта стал обтекать, образуя многочисленные шумные водовороты. Кто-то из новых пассажиров был чрезмерно обременён вещами. За багаж европейцев и американцев, Леониду не хотелось употреблять расхожее клише – «белого человека», разворачивалось самое натуральное побоище. Две противоборствующие группировки носильщиков сошлись возле кучи чемоданов, тюков, картонок и коробок. И не обращая внимания на заказчика, весьма эмоционально, не стесняясь посторонних, принялись выяснять, кому носить и получать заслуженный доход. Судя по крикам и жестикуляции, каждая из сторон билась за свой хлеб не на жизнь, а насмерть, обещая противникам ужасающие кары, вплоть до ликвидации рода до седьмого колена, а то и глубже.