Жорж

Когда хотели решить, кому стрелять первым, подбросив в воздух луидор, Жорж объявил, что это излишне, поскольку право первенства, естественно, принадлежит его противнику. Противник же настаивал на том, что это дело его чести и что, поскольку оба они очень сильные стрелки, удача, конечно, окажется на стороне того, кто будет стрелять первым.

Служитель тира последовал за дуэлянтами. Он зарядил пистолеты такими же пулями, какими противник Жоржа стрелял в тире, и положил столько же пороха. Пистолеты были те же самые. Жорж потребовал этого как sine qua non[2].

Они встали на расстоянии в двадцать пять шагов, и каждый получил из рук своего секунданта заряженный пистолет. Потом секунданты удалились, с тем чтобы противники могли стрелять друг в друга в условленном порядке.

Жорж не принял никаких предосторожностей, обычных в подобных обстоятельствах, и не пытался заслонить пистолетом какую-либо часть тела. Рука его висела вдоль бедра, и грудь осталась совершенно незащищенной.

Противник не мог понять, что означает поведение Жоржа. Он стрелялся не первый раз, но никогда не видел подобного хладнокровия. И глубокая уверенность Жоржа постепенно возымела свое действие. Этот стрелок, такой ловкий, всегда попадавший в цель, начал сомневаться в себе.

Два раза поднимал он пистолет, чтобы прицелиться в Жоржа, и оба раза опускал его. Это было против всех правил дуэли, но каждый раз Жорж говорил ему:

— Поторопитесь, сударь, поторопитесь.

На третий раз ему стало стыдно за себя, и он выстрелил.

В этот миг свидетели испытали страшную тревогу. Но как только прозвучал выстрел, Жорж повернулся сначала налево, потом направо, приветствуя свидетелей и показывая им, что он невредим.

— Ну вот, сударь, — сказал он своему противнику, — вы видите, что я был прав: стреляя по человеку, чувствуешь себя менее уверенным, чем когда стреляешь по мишени.

— Хорошо, сударь, я был не прав. Ваша очередь, стреляйте.

— Моя? — возразил Жорж, поднимая свою шляпу, которую он положил на землю, и отдавая свой пистолет служителю тира. — А зачем мне в вас стрелять?

— Но это ваше право, сударь, — воскликнул его противник, — и я не потерплю, чтобы вы отказались! К тому же мне любопытно видеть, как вы сами стреляете.

— Простите, сударь, — сказал Жорж со своим невозмутимым хладнокровием, — давайте объяснимся. Я не говорил, что попаду в вас. Я сказал только, что вы не попадете в меня. Вы в меня не попали. Я был прав.

И какие причины ни выдвигал его противник, как он ни настаивал, чтобы Жорж стрелял в свою очередь, тот сел в кабриолет и направился к заставе Звезды, повторяя своему другу:

— Вот видишь? Я ведь говорил тебе, что стрелять в фигуру в тире — это не то, что стрелять в человека!

Жорж остался доволен собой, теперь он был уверен в своей храбрости.

Эти три приключения наделали шуму и создали Жоржу завидное положение в обществе. Две или три кокетки решили покорить современного Катона, и, так как у него не было причин сопротивляться, он скоро вошел в моду. Но в то время, когда его считали наиболее связанным любовными похождениями, подошел момент, назначенный им самим для путешествий, и однажды утром Жорж распрощался со своими любовницами, послав каждой из них по царскому подарку, и уехал в Лондон.

В Лондоне Жорж был всюду учтиво принят; он держал лошадей, собак и петухов, заставляя одних бегать, а других драться; соглашался на всякое пари; с аристократическим хладнокровием выигрывал и проигрывал сумасшедшие деньги; спустя год он покинул Лондон с репутацией безупречного джентльмена, как прежде, оставляя Париж, имел репутацию блестящего кавалера. Во время пребывания в столице Великобритании он встречался с лордом Мурреем, но, как мы уже сказали, тогда между ними не завязалось близкого знакомства.

В ту эпоху вошли в моду путешествия на Восток. Жорж посетил Грецию, Турцию, Малую Азию, Сирию и Египет. Он был представлен Мухаммеду-Али в то время, когда Ибрагим-паша готовил экспедицию в Саид. Жорж сопровождал сына султанского наместника, дрался у него на глазах и получил от него почетную саблю и двух арабских лошадей, самых породистых в его табуне.

Во Францию Жорж вернулся через Италию, когда готовился поход в Испанию. Примчавшись в Париж, он просил разрешения отправиться добровольцем; разрешение было ему дано. Жорж занял место в рядах первого наступающего батальона и все время находился в авангарде.

Однако, вопреки всем ожиданиям, испанцы воевали плохо, и война, которая обещала быть ожесточенной, оказалась, в общем, просто военной прогулкой. Однако в Трокадеро ситуация изменилась, и стало ясно, что придется брать силой этот оборонительный рубеж революции на полуострове.

Полк, к которому был приписан Жорж, не предназначался для осады крепости, поэтому Жорж вышел из него и присоединился к гренадерам. Когда была пробита брешь во вражеских укреплениях и был дан сигнал к штурму, Жорж бросился в первые ряды наступавших и вошел в крепость третьим.