Жозеф Бальзамо. Том 2

На больших улицах, по которым проезжала карета герцога д'Эгийона, царило оживление, еще не слишком явное, но, однако, вполне ощутимое для парижанина, привыкшего на глазок оценивать высоту волны.

На герцога никто не обратил внимания, потому что из осторожности он ехал в карете без гербов, с двумя слугами в серых ливреях, как искатель приключений.

Там и тут он видел людей, которые суетились, показывая друг другу какую-то бумагу, читали ее, отчаянно жестикулируя, и толпились вокруг, подобно муравьям, копошащимся вокруг упавшей наземь крупинки сахара; но брожение носило вполне безобидный характер: точно так же люди толпились и по случаю новых цен на зерно, статьи в голландской газете, четверостишия Вольтера, песенки против г-жи Дюбарри или г-на де Мопу.

Г-н д'Эгийон подкатил прямо к особняку г-на де Ришелье. В доме он застал одного Рафте.

— Мы ожидаем господина маршала с минуты на минуту, — доложил Рафте. — Он, должно быть, задержался где-нибудь на почтовой станции.

Герцог д'Эгийон сказал, что готов подождать, и не скрыл от Рафте своего недовольства, так как счел его извинения новой отговоркой.

Еще более раздосадовал его ответ Рафте. Маршал, дескать, будет в отчаянии, если, вернувшись, узнает, что его светлости герцогу д'Эгийону пришлось ждать; к тому же маршал не собирается ночевать в Париже, как это предполагалось ранее; вернется он наверняка не один и только ненадолго заедет к себе в особняк, чтобы узнать новости; поэтому не лучше ли будет его светлости вернуться к себе домой, а г-н маршал непременно заедет к нему по дороге.

— Послушайте, Рафте, — сказал д'Эгийон, который заметно помрачнел, выслушав эту совершенно запутанную тираду, — вы — совесть моего дяди; отвечайте же мне, как порядочный человек. Меня водят за нос, не так ли? Господин маршал не желает меня видеть? Не перебивайте, Рафте, вы не раз давали мне добрый совет, и я всегда был вам добрым другом, буду им и впредь; итак, мне лучше вернуться в Версаль?

— Ваша светлость, слово чести, не позже чем через час господин маршал будет у вас.

— В таком случае почему бы мне не подождать его здесь, если он едет сюда?

— Я имел честь вам доложить, что он, быть может, приедет не один.

— Понимаю… Полагаюсь на ваше слово, Рафте.

И герцог вышел, погруженный в задумчивость, но с достойным и безмятежным видом, чего нельзя сказать о маршале, который, едва его племянник удалился, вышел из кабинета, куда вела застекленная дверь.

Ришелье улыбался точь-в-точь, как те демоны, которых Калло [38]рассеял по листам своих «Искушений».

— Рафте, он ни о чем не догадывается? — осведомился он.

— Ни о чем, ваша светлость.

— Который час?

— Какая разница, ваша светлость! Нужно дождаться, пока наш милейший прокурор из Шатле явится с известием. Комиссары еще в типографии.

Не успел Рафте договорить, как лакей ввел через потайную дверцу сального, гадкого, чумазого человечка, одного из тех бойких законников, к коим пылал такой неприязнью виконт Дюбарри.

Рафте втолкнул маршала в кабинет и, улыбаясь, пошел навстречу посетителю.

— А, это вы, метр Флажо! — воскликнул он. — Счастлив вас видеть.

— Ваш покорный слуга, господин Рафте. Ну что ж, дело сделано.

— Напечатано?

— Уже пять тысяч готово. Первые оттиски пошли по рукам, остальные сохнут.

— Какое горе! Дорогой господин Флажо, какое это несчастье для семьи господина маршала!

Дабы избавить себя от необходимости отвечать, то есть лгать, г-н Флажо вытащил массивную серебряную табакерку и не спеша зачерпнул добрую понюшку испанского табаку.

— А что будет дальше? — продолжал Рафте.

— Все как положено. Господа комиссары удостоверятся, что тираж отпечатан полностью и распространен, немедленно сядут в карету, которая ждет у дверей типографии, и поедут к его светлости герцогу д'Эгийону, дабы ознакомить его с постановлением; его светлость, к счастью, то есть к несчастью, находится теперь в своем парижском особняке, и вот, господин Рафте, там-то они его и застанут.

Рафте проворно достал огромный мешок для документов и передал его мэтру Флажо со словами:

— Вот бумаги, о которых я вам говорил, сударь; монсеньор маршал, питая большое доверие к вашим познаниям, передает вам это дело, из которого могут воспоследовать для вас некоторые выгоды. Благодарю вас за любезное содействие при столь прискорбном столкновении господина д'Эгийона со всемогущим парижским парламентом; благодарю за добрые советы.

И он тихонько, но с долей настойчивости подтолкнул метра Флажо, восхищенного тяжестью мешка, по направлению к передней.

97. ГЛАВА, ГДЕ ДОКАЗЫВАЕТСЯ, ЧТО ПУТЬ К МИНИСТЕРСКОМУ ПОРТФЕЛЮ НЕ УСЕЯН РОЗАМИ

Лошади у г-на де Ришелье оказались резвее, чем у гг. комиссаров, и маршал первым въехал во двор особняка д'Эгийона.

Герцог не ждал дяди и собирался вернуться в Люсьенну, чтобы объявить г-же Дюбарри, что враг сбросил маску; но тут придверник объявил, что прибыл маршал, и павший было духом герцог очнулся от оцепенения.