Жозефина

Арно должен был удивиться еще больше, встретив в 1797 году Его Преосвященство епископа Отунского, превратившегося в гражданина Талейрана, министра внешиих сношений Французской республики. Возможно, никогда еще не бывало подобных метаморфоз, но это все — превратности судьбы.

Сколько же всего произошло с того празднования дня Федерации! Сразу после сентябрьской резни Талейран добился паспорта в Англию — паспорта, подписанного всеми министрами по настоянию Дантона. Говорят, из Лондона он продолжал поддерживать отношения с этим жестоким революционером, что, впрочем, не помешало ему оказаться обвиненным и занесенным в список изгнанников в конце 1792 года, потому что обнаружили его письмо в знаменитом железном шкафу, и оно подтвердило, что в 1792 году он тайно предлагал свои услуги Людовику XVI. Все же в Лондоне его несколько опасались и в начале 1794 года к нему применяли определенные меры. На датском корабле он отплыл в Соединенные Штаты Америки и оттуда наблюдал за разворачивающимися событиями.

После смерти Робеспьера он предпринял многочисленные демарши, стремясь получить разрешение вернуться во Францию. Через влиятельных лиц в Париже действовал Десренод, его бывший викарий, прислуживавший ему на мессе в честь Федерации. Как об этом говорил г. Фредерик Массон в своем знаменитом произведении[23], изгнание напомнило бывшим любовницам о его большом состоянии, друзьям Дантона — о его теплых отношениях с их руководителем, биржевым игрокам — о спекуляциях, сделавших состояние их хозяину.

Слагают легенды о нем, о мадам де Сталь, о Буасси д’Англа. Мадам Бушарди поет у Шенье «Романс об изгнаннике», и Шенье решается поддержать перед Конвенцией на сеансе 4 сентября 1796 года прошение Талейрана о возвращении во Францию, присланное из Пенсильвании. По его возвращении изгнаннику оказывают великолепный прием. Женщины, блиставшие в прошлом, вспоминают его прекрасные манеры, а теперешние салонные дамы говорят о нем из любопытства. Он становится близким другом одной из самых могущественных дам того времени, мадам де Сталь, которая задается целью сделать его министром. Карно противится этому: «Пусть мне даже не говорят об этом, — заявляет бывший член Комитета общественного спасения, — он продал свой орден, своего короля, своего бога. Этот пройдоха в сутане продаст всю Директорию». Но у баронессы де Сталь больше влияния, чем у Карно, и экс-епископ Отунский в июле 1797 года назначается министром внешних сношений.

Он из тех, кто умеет предвидеть, и первая его мысль — снискать себе милость и расположение того, за кем будущее, то есть главнокомандующего итальянской армии. Он пишет ему: «Имею честь сообщить Вам, генерал, что исполнительная Директория назначила меня министром внешних сношений. Не без основания страшась обязанностей, опасную важность которых я ощущаю, я успокаиваюсь лишь тем, что Ваша слава даст средства и привнесет легкость в переговоры. Одного лишь имени Бонапарта достаточно, чтобы все сгладить. Но боюсь, Ваша вечная спутница Слава будет часто лишать меня счастья первому сообщать Директории о Ваших действиях по воплощению их соображений».

Как только Бонапарт появляется в Париже, Талейран использует всю свою хитрость, чтобы подчинить его себе. Он задумывает дать в его честь большой праздник, но ждет, когда приедет Жозефина. Экс-виконтесса де Богарне прекрасно впишется в среду, где встречаются представители старой знати, более или менее приспособившиеся к революции. Мадам Бонапарт любит роскошь, туалеты, удовольствия. В салоне министра иностранных дел она будет на своем месте. Ее изящество, ее приветливость произведут впечатление. И она смягчит то, что есть слишком грубого и резкого в манерах ее супруга. Не без удовольствия и радости она встретится со старыми друзьями, которые надеются, благодаря ее влиянию, добиться почестей и богатств. Как будет она счастлива обнаружить возрождение того, что она считала ушедшим навсегда, — изысканности, учтивости, салонной жизни! Возвращающаяся из Италии Жозефина прибывает в Париж 2 января 1798 года. На следующий день — бал в министерстве иностранных дел.

Сначала несколько слов о помещении: министерство располагается в Сен-Жерменском предместье в отеле Галлифе, богатом и роскошном особняке, строительство которого не было закончено еще в 1796 году и в котором его бывшие владельцы едва успели поселиться. Он располагается на перекрестке улиц Бак и Гренель, его окружают сад и двор. Со стороны двора отель украшен большой открытой колоннадой, состоящей из колонн ионической формы в три фута высотой. Слева и сзади другая колоннада — дорическая, создающая крытый проход к главной лестнице. Со стороны сада — ионические колонны. Слева к отелю примыкает крыло в виде галереи в девяносто футов длиной.