Жозефина и Наполеон. Император «под каблуком» Императрицы

Размышляя о том, что произошло с Наполеоном, если Баррас срочно потребовал ее в Люксембургский дворец, Жозефина села в карету. Если вызывает Баррас, стоит поторопиться, тем более что записка была вовсе не фривольная, напротив, весьма сдержанная и даже… злая. Неужели он столь взбешен последним отправленным на оплату счетом?

О, при воспоминании о вчерашнем немалом счете за десяток новых нарядов Жозефине стало легче. Конечно, Баррас просто злится из-за трат, но с этим она сумеет справиться. Наполеон и его проблемы здесь ни при чем, слава богу.

Сообразив это, Жозефина даже пожалела, что выбрала весьма скромный наряд, можно бы и фривольней, хотя… в этом тоже что-то есть, Баррас не раз видел ее полуобнаженной и даже совсем нагой, пусть посмотрит на скромницу, это может возбудить директора даже сильнее голой груди. А оголиться можно всегда.

Но она ошиблась. Баррас не собирался выговаривать из-за огромного счета. Хотя явно был чем-то взбешен. Похлопав своими длинными ресницами, Жозефина изобразила предельное внимание. Она приняла самую грациозную позу, которую могла придумать в данной ситуации, что было не так-то просто. Когда не знаешь, чего ждать, можно запросто ошибиться и произвести не то впечатление.

Баррас отпустил секретаря, распорядившись прикрыть дверь. Это не сулило ничего хорошего, Жозефина страшно нервничала, но на ее губах привычно играла ласковая улыбка. Улыбаться, не разжимая губ, генеральша Бонапарт умела.

Но почему-то именно привычная улыбка бывшей любовницы привела Барраса в ярость.

– Что ты улыбаешься?! Где твой муж?!

Глаза обомлевшей Жозефины просто полезли на лоб.

– В Италии…

– А ты где?!

Жозефина зачем-то оглядела себя, словно убеждаясь, что никуда не делась:

– В Париже…

– Вот именно, в Париже! Он звал тебя в Италию?!

– Ах, вот в чем дело… Генерал Бонапарт нажаловался на свою супругу Директории…

Баррас поморщился:

– Никто не жаловался… Почему ты не едешь?

– Куда, в Италию?! В действующую армию?! Ты с ума сошел!

Того, что произошло дальше, она никак не ожидала; едва Жозефина успела подумать, что нужно привлечь на помощь Терезу, чтобы помогла отбиться от этих нападок влюбленного супруга и повлиять на Барраса, как увидела лицо бывшего любовника прямо перед собой. Глаза Барраса все так же сверкали бешенством.

– Ты завтра же выезжаешь из дома на Шантерен либо к мужу в Италию, либо просто на улицу!

Генеральша с раскрытым от потрясения ртом, совершенно забыв, что при ее состоянии зубов делать этого никак не стоило, наблюдала, как директор вернулся за стол и подхватил пачку ее счетов. Мелькнула мысль: значит, все же прислали, и это явилось причиной гнева всемогущего Барраса. Нужно было надеть наряд откровенней…

Баррас потряс счетами перед ее лицом:

– Оплачивать вот это, притом что ты доводишь Наполеона до мысли о возвращении из армии, я не стану. Я не для того выдавал тебя замуж за Бонапарта, чтобы ты крутила здесь романы, когда муж мается в Италии.

Жозефина уже пришла в себя:

– Баррас, тебе просто жалко денег? Так и скажи, к чему приплетать сюда Напо…

Договорить не успела, директор фыркнул, точно рассерженный кот:

– Оценивай себя трезво! Платить за тебя без выгоды может только старый дурак. Если я делаю это, то мне что-то нужно. А мне нужно, чтобы генерал Бонапарт героически сражался в Италии и приносил Франции победы. И если из-за тебя он вздумает вернуться или сорвать наступление, то снова попадешь в тюрьму, и вытаскивать никто не станет. Кстати, не вздумай ничего рассказать Терезе.

Жозефина поняла, что отвертеться не удастся и придется действительно ехать в Милан, где ее давно ждал замок, подготовленный для встречи супругом – генералом Наполеоном Бонапартом.

– Ну, хорошо, поеду…

– Когда? – поинтересовался Баррас, потому что никакого воодушевления от мысли о предстоящем путешествии у Жозефины не услышал.

– Через месяц…

– Два дня.

– Но, Баррас!

Глаза директора смотрели строго, он оставался непреклонен.

– Вместе с Жюно и Жозефом.

– Но мне нужно… повидать детей! – нашла причину отложить поездку хоть ненадолго генеральша.

Теперь Баррас смотрел насмешливо, он прекрасно знал, что о детях Жозефина вспомнила бы в последнюю очередь, скорее всего, где-нибудь посередине пути, воспользовалась бы поводом вернуться и осталась еще на пару месяцев. А там осенняя непогода, зимние холода…

Директор спокойно покачал головой:

– Два дня. Послезавтра. Завтра с утра съездишь к детям и придешь сюда на обед…

Жозефина решила испробовать последнее средство – слезы. Вернее, было в запасе еще одно – обморок, но он не подходил к ситуации. Но даже хлюпы не произвели на безжалостного Барраса никакого впечатления, он прекрасно знал все дамские уловки.

– …чтобы я мог рассказать директорам и всем остальным, сколь патриотично настроена гражданка Бонапарт, она не мыслит себе жизни без супруга-героя, а потому отправляется к Наполеону, чтобы поддержать его в трудную минуту. Париж может гордиться такой гражданкой.

Теперь Жозефина разрыдалась уже по-настоящему. Мало того, что вынуждал ехать, так еще и насмехался. Ей стало себя очень жалко.