Жозефина. Книга вторая. Императрица, королева, герцогиня

Заканчивает Фуше уверениями в том, что императору неизвестно о предпринятом им, Фуше, шаге. «Думаю даже, что он ему не понравится», — добавляет лицемер и советует императрице «держать все в величайшем секрете». Жозефина спрашивает мнение Ремюза. Речь ее прерывается рыданиями.

— Что мне делать?

— Государыня, настоятельно советую вам немедленно пойти к императору, если он еще не лег, или сделать то же самое утром, как только он встанет. Примите также во внимание, что вы должны выглядеть так, словно вы ни с кем не советовались. Дайте ему прочесть письмо и, если сможете, понаблюдайте за ним, но в любом случае покажите, насколько вы разгневаны непрошеными советами, и вновь заявите, что подчинитесь только его собственному недвусмысленному приказу.

Если верить г-же де Ремюза, Жозефина на другой же день утром кинулась к Наполеону. Если верить Гортензии, Жозефина последовала совету Фуше и выждала, пока муж сам обо всем узнает. Как бы там ни было, — тут обе версии сходятся, — Наполеон возмутился, дезавуировал Фуше и заявил, что тот говорил «без полномочий»:

— Впрочем, сердиться на него не нужно: это просто излишнее рвение. Достаточно будет, если мы отвергнем его мнение, а ты поверишь, что я не могу жить без тебя.

«Я был крайне шокирован поведением Фуше, — пояснит Наполеон на Святой Елене. — Я немедленно выгнал бы его за вмешательство в мои постельные дела, если бы это не было сочтено опровержением того, что мне важно было подтвердить».

В самом деле, поскольку почва подготовлена более или менее без ведома Наполеона, он — на этот раз по словам Гортензии — спрашивает жену, «что она обо всем этом думает». Жозефина может лишь повторить то, что сказала несколькими неделями раньше:

— Я никогда первая не потребую того, что могло бы отдалить меня от тебя. Наша судьба слишком необычна, чтобы не усмотреть в ней перст Провидения, и, отделив свою жизнь от твоей, я считала бы, что принесла несчастье нам обоим.

Она опять попала в цель, пробудив в муже суеверие, которое всегда дремлет в душе любого корсиканца. Однако она отдает себе отчет, что Фуше действовал с молчаливого согласия императора. Недаром же Меттерних^[69] писал в то время: «Ни один здешний министр не осмеливается ни на какой шаг без согласия императора и уж подавно не рискнет на это дважды». Наполеон — и это показательно — отказывается «выгнать» своего министра. «Для меня было ясно, — замечает Фуше, — что, если бы он уже не решил для себя вопрос о разводе, он не ограничился бы простым осуждением моего шага, а пожертвовал бы мною».

Поэтому будущий герцог Отрантский еще более «расширяет брешь». Во вторник, 17 ноября, на другой же день после отъезда Наполеона в Италию и возвращения в Париж Жозефины, которую император отказался взять с собою, Фуше отправляет своему хозяину следующее донесение:

«Париж. Во всех кругах общества обсуждаются причины отъезда его величества из Фонтенбло в Италию. Каждый толкует его мотивы на свой лад. Вызвало удивление отсутствие ее величества императрицы на представлении „Траяна“^[70] во вторник. Кое-кто отвечал, что ей нездоровится, но большинство говорит о расторжении брака и женитьбе императора на сестре императора Александра. Эта новость стала предметом обсуждения всех классов населения Парижа, и все бесспорно воспринимают ее как гарантию близкого мира и прочного спокойствия для государства…»

19-го, в следующий четверг, Фуше на редкость искусно возвращается к тому же предмету.