Жребий

Здесь, в глубине парка, размещался пивной ларек. По утрам, на похмелье, сюда стекались мужики.

— А точно подвезут?

— Обещали…

Оказывается, одних семечек недостаточно для смыслонаполнения жизни. Нужно еще и пиво. Что ты поделаешь с таким народом. Проблема усложняется. Речь уже может зайти вообще о сфере потребления. И, конечно, пиво неплохо было бы пить в компании. Иначе оно приобретает другой вкус.

Братья, кажется, не узнали Нетудыхина. А ему было любопытно наблюдать за ни-ми, помня их прошлое.

Отец Букановых — такова была их фамилия — торговал керосином. По причине исходящего от сыновей запаха никто в классе не соглашался с ними сидеть. В конце кон-цов их определили сзади всех, посадив за одну парту.

Прошла мимо них молодая женщина: плечи открыты, юбка — выше колен. Не прошла — прощелкала по тротуару каблуками.

— О-ля-ля! — сказал Фика ей вслед. — Ты смотри, какая! Чья это? Что-то я таких не знаю.

— А чего? — сказал брат Букан. — Нечего!

— Тоже мне — "ничего"! — сказал Раскачаев. — Шик! "Экспонаты руками не трогать!"

— Тьфу!

— Тьфу-тьфу!

— Да.

— Мда.

— Красивая, стерва! — подытожил Фика.

Постояли. Поплевали. Нашли общую идею: взять пару пузырей, пока пиво где-то там бултыхается. Но у Букановых таких денег не оказалось. Разошлись. Не поить же их, этих бычков, на дурняк.

И потопали дальше не спеша, пока не уткнулись в мост через Тамру. Тамра дели-ла Рощинск на две неравные части. За меньшей, именуемой по традиции заречьем, город заканчивался. Дальше шли луга и начинался лес.

Они стояли на деревянном мосту. Внизу, разбросанные по обеим берегам реки, купались и загорали рощинцы. А солнце припекало, день становился жарким.

— Может, скупнемся? — предложил Олег.

— Да я сам думаю об этом, — ответил Нетудыхин. — Но я без плавок.

— Ха! — сказал Олег. — Он, видите ли, без плавок. Подумаешь!

Спустились вниз. В детстве у них было здесь свое место — возле валуна. Сейчас оно пустовало. Не сговариваясь, они оба остановились у камня и тут же присели.

Странным показалось Нетудыхину, что валун до сих пор жив и на месте. Пока он, Нетудыхин, носясь по стране, сражался за свою жизнь, валун все лежал. А ведь это тоже было существование. Нетудыхин смотрел на него как на чудо.

На той стороне реки орала и бесилась детвора. По соседству, невдалеке, компания мужиков играла в карты. Один из них помахал Олегу рукой:

— Я вас категорически!

— Я вас тоже! — ответил Олег.

Такой формы приветствия Нетудыхин еще не слыхал, чтобы категорически.

Стали раздеваться. Опять ожогом бросился в глаза Нетудыхину крест. Это же на-до было столько терпеть ради изображения у себя на спине орудия казни Христа.

Раскачаев с разбега прыгнул в воду и вынырнул на середине реки. Нетудыхин по-следовал его примеру. Они гонялись вплавь друг за другом и, как мальчишки, прыска-лись водой.

Надурачившись и подустав, они вышли на берег.

— Пожалуйста, — сказал Олег, отжимая на себе трусы, — должничок плывет.

Вдоль Тамры, по берегу, медленно плелся какой-то парень. Заметив Олега, он ос-тановился возле играющих в карты.

— Сейчас смоется, сука, — сказал Олег и крикнул тому: — Паслен!

— Ну!

— На одну минутку!

Тот откололся от играющей компании и лениво подрулил к ним.

— Ты когда мне трояк отдашь, плут нахальный? — сказал Раскачаев.

Паслен невозмутимо:

— В получку.

— В какую?

— В эту. Через неделю получу и отдам.

— Нет, Паслен, все сроки кончились. Через неделю меня уже здесь не будет. А трояк до зарезу нужен сейчас. Так что, давай — дуй, ищи. Чтобы эта трешка не плавала за тобой.

— И где же я ее сейчас возьму?

— Это меня не колышет. У тещи. И не вздумай смыться. Иначе расчет будет в другой форме. Ты же меня знаешь.

Паслен завозмущался.

— Ну, ты даешь! Что я ее — рожу?

— Не знаю. Если можешь — рожай. Я роды приму. Нет — канай, ищи.

— Ты выпить хочешь?

— Допустим.

— По такой жаре?

— С каких это пор ты стал обращать внимание на жару?

— Да я тебя имею в виду.

— За меня ты не беспокойся. Давай, Паслеша, не тяни, канай. Долги надо отда-вать.

— Жаль, что я тебя вчера не встретил, — сказал с притворной грустью Паслен.

— А что было бы вчера?

— У меня были башли.

— Ты меня вчерашним днем не корми.

— Я тебе честно говорю. Вчера мы с Кошлатым завалились к Анютке — просади-ли весь мой хозрасчет.

— Деньги мне нужны сегодня и сейчас. Понял?

— Ладно, попробую. Ты будешь здесь?

— Да.

— Постараюсь. Но не гарантирую на все сто процентов.

И отчалил в поисках трешки. Олег сказал ему вслед:

— Паслен, не вынуждай меня на крайность.

А некоторое время спустя вдоль берега и Кошлатый собственной персоной дви-жется. Длинный — как жердь, по боку ударь — переломится. И похож на Дон Кихота в исполнении Черкасова. Только без бороды и усов.

Олег приближающемуся Кошлатому:

— А ну неси сюда свою морду!

Кошлатый настороженно:

— Это зачем же?

— Вчера у Анютки был?

— Не. А че?

— Пьешь, паршивец, каждый день, пропиваешь чужие хозрасчеты!

— Какие хозрасчеты? Ты че?

— Ну, как же че? Сейчас встретил Паслена — трояк он мне должен, — говорит: "Вчера с Кошлатым завалились к Анютке — просадили весь мой хозрасчет!"