Жребий брошен

Цезарь, будучи тогда уже немолодым человеком, почти равным по возрасту Цицерону, со всем пылом воина, не терпевшего над собой никогда никаких менторов, возмутился желанием со стороны последнего навязать ему себя в качестве учителя.

Благодаря неосторожности Цицерона с одной стороны и интригам Фульвии с другой Цезарь в конце концов почтил Клодия знакомством, чем поднял его из ничтожного состояния. На Клодия стали в народе смотреть как на особу, приближенную к Цезарю; поэтому ему многое спускалось безнаказанно, ибо Цезаря в народе любили. А за что? – он до сих пор не совершил ничего особенного. Сражался в Азии под начальством Помпея, был в Риме квестором, претором, жрецом… Как будто любить его было не за что, а тем не менее его все любили, как любят тех, кто умеет внушать любовь.

Цезарь был скандалистом – это все знали. Он попадал во всякие темные истории, и это не было тайной. Но он умел все это совершать так, что его личность не казалась отвратительной. Ловкость была причиной всеобщей симпатии к нему. Цезарь умел вознаграждать обиженных им с такой деликатностью, что его награды никто не кидал ему в лицо с презрением. Обиженные им часто делались его друзьями.

Сблизившись с Клодием, видя в этом франте только шута, Цезарь сблизился еще теснее с другим врагом Цицерона – Антонием младшим, сыном (или усыновленным племянником) триумфатора.

Фульвия нашла себе точку опоры – ее давняя мечта сбылась. Она была, наконец, любима знатным человеком и любима не за красоту. Молодой Антоний понял душу Фульвии, нашел в этой женщине своего двойника. Они любили друг друга, презирая все толки городской молвы.

Через три года после Фезуланской битвы и триумфа Цезарь в первый раз сделался консулом вместе с Бибулом, человеком незначительным.

Женский праздник Доброй Богини в том году все знатные матроны сошлись чествовать к жене Цезаря, Помпее, племяннице Помпея Великого. Они ходили торжественной процессией в часовню за Бовилльским предместьем, венчали там статую богини цветами, приносили жертвы, молясь о хозяйстве и семейном счастье.

Возвратившись оттуда снова в дом Цезаря, они готовились пировать, взывая к богине пением священных гимнов среди роскошной столовой. Вдруг пронесся странный шепот, и все переглянулись… крики ужаса моментально огласили комнату… Богиня оскорблена ужасной профанацией священного обряда – среди общества женщин оказался переодетый мужчина. Разумеется, это был не кто иной, как Клодий.

Беспримерный скандал удался как нельзя лучше. Клодия предали суду, и Цицерон взялся обвинять безбожника. Клодий был оправдан, и Цицерон понял, что время его славы минуло. Клодий же счел себя героем. Как же отнесся к этому Цезарь, дом которого был избран ареной скандала? Превратился ли он в яростного врага человека, нанесшего ему, консулу и супругу, такое тяжелое оскорбление? Ничуть. Цезарь свалил все на свою жену, уже успевшую наскучить ему, развелся с Помпеей, втихомолку посмеялся и еще теснее сблизился с Клодием.

Знал ли Цезарь о затеваемом скандале заранее? Не с ведома ли хозяина рискнул Клодий обесчестить дом его? История молчит об этом, но личность Цезаря не позволяет думать, что можно было бы безнаказанно так шутить над ним без спросу. Клодий не рискнул бы оскорбить человека, ставшего для него точкой опоры.

Матрона Помпея сделалась в этом случае жертвой интриги Клодия и Фульвии, как и другие, которым нет числа, – сделалась жертвой ради погибели Цицерона, публично, под громкий свист врагов, проигравшего такой блестящий процесс.

Глава XII Ни женат, ни холост

Прошло несколько лет со дня таинственного исчезновения Рубеллии Амариллы. Куда девалась она? С кем бежала? – в Риме толковали по-разному и очень недолго. Амариллу скоро забыли среди других скандалов такого же рода. Одна матрона уехала с гладиатором, другая – с певцом или танцовщиком… кому до них дело, если их мужья не из крупных вельмож?

Муж Амариллы не имел веса в римской иерархии и был известен лишь благодаря родству или дружбе с сильными мира, поэтому ее исчезновение и не привело к длительным пересудам нигде, кроме домов ее ближайшей родни. Даже эта родня отнеслась равнодушно к ее поступку. Вылечившись от болезни после опасной раны, муж Амариллы узнал о ее бегстве лишь спустя несколько месяцев от своего оруженосца. Хитрый старик сумел сообщить своему господину роковую весть так осторожно, что она не сразила его. Аврелий некоторое время тосковал, потом, пристыженный Клелией за брак против воли старших, стал чувствовать досаду на жену, а через два года совсем забыл ее и хотел жениться на другой.

Чтобы повторно жениться по тогдашним законам следовало послать жене разводное письмо, а послать его было некуда – Аврелий не знал, где находится его жена. Если Амариллу увез дикарь за Рону, то ее нечего разыскивать – Галлия велика и никому не известна. Это страна чудес, доступная только самым смелым работорговцам.