Жребий Флетча

— И как оно на вкус? Чем-то напоминает бурбон «Дикая индюшка»?

— Вы там на государственной службе привыкли к изысканным напиткам.

— Лично мне редко предоставлялась возможность выжать хоть цент из кошелька налогоплательщика. Как идет конгресс?

— Если я спрошу, где ты сейчас, могу я надеяться на ответ?

— Попробуй.

— Откуда ты говоришь, Дон?

— Отсюда.

— Потрясающе. Не можешь ли ты расшифровать термин «отсюда», дать конкретную привязку к местности?

— Плантация Хендрикса, Хендрикс, Виргиния, Соединенные Штаты Америки.

— Ты здесь?

— Наконец-то до тебя дошло.

— И что ты тут делаешь?

— Да вот решили подъехать, посмотреть, как у тебя дела.

— Решили?

— Да, со мной Боб.

— Какой еще Боб.

— Боб Энглехардт, глубокоуважаемый и всеми любимый начальник моего отдела.

— И каким ветром вас сюда занесло?

— Убили Уолтера Марча, Флетч. Естественно, нас это тревожит.

— Почему? Причем тут ЦРУ? Убийство гражданина Соединенных Штатов на их территории — сугубо внутреннее дело.

— У «Марч ньюспейперз» есть зарубежные представительства, не так ли?

— Чувствуется ваше нетривиальное мышление.

— Между прочим, ты что-нибудь выяснил насчет убийства?

— Даже знаю, кто прикончил Марча.

— Правда?

— Будь уверен.

— Поделись.

— Еще не время.

— Подожди, Флетч. С тобой хочет поговорить Боб. А потом я снова возьму трубку.

— Мистер Флетчер? — Роберт Энглехардт пытался изгнать из голоса начальственные нотки. — Могу я называть вас Флетч?

— Валяйте.

— Так вот, нам нужно, чтобы вы нас прикрыли. Потому-то Дон и звонит вам заранее, чтобы, внезапно увидев нас в отеле, вы от удивления не произнесли вслух название государственного учреждения, в котором мы работаем. Флетч, здесь мы — наблюдатели от Канадского союза журналистов.

— Кто-нибудь в Канаде знает об этом?

— Нет. Наша официальная «легенда» такова: мы намереваемся организовать аналогичный конгресс в следующем году. В Онтарио. Естественно, мы ожидаем, что вы никому не скажете, ни сейчас, ни потом, кого мы представляем на самом деле.

— С какой стати я должен вас прикрывать?

— Причины вам уже назывались.

— Значит, опять за старое?

— Уклонение от уплаты налогов, незаконный вывоз денег с территории Соединенных Штатов…

— Не зря мне столько раз говорили, что сохранить состояние куда труднее, чем сколотить его.

— Так мы рассчитываем на ваше полное содействие?

— Как вы могли подумать иначе?

— Отлично, — подвел черту Роберт Энглехардт. — Даю вам Дона.

В паузе Флетч услышал, как звякнул кубик льда, брошенный в бокал.

— Флетч? — голос Джиббса. — Это Дон.

— Послушай, Дон, твой шеф не сказал, что с нетерпением ждет встречи со мной.

— Откровенно говоря, Флетч, такого желания у него нет.

— Как интересно, Дон.

— Как работает магнитофон? Что-нибудь уже записал.

— Изумительная машина. Очень чувствительная.

— Так что ты нарыл?

— В основном спускаемая в туалетах вода, струя душа, бьющая в ванну, треск пишущих машинок, да журналисты, говорящие сами с собой. Я и не подозревал, что журналисты очень одиноки.

— Это все?

— Нет, полностью записал «Симфонию нового мира», которую кто-то слушал по радио.

— Я думаю, ты записал что-то более важное.

— Храп, кашель, сопение…

— Ладно, Флетч, мы еще увидимся.

— Между прочим, Дон, а где вас поселили?

— В третьем «люксе». Том самом, где убили Марча. Все остальные заняты.

— Роскошно живете, а?

— В инструкции записано, что мы можем снять «люкс», если нет других свободных номеров.

— Как хорошо, что я не налогоплательщик. Чао, — и Флетч положил трубку.

Флетч переключил свою чудесную машину на приемный блок 5, установленный в третьем «люксе».

— …учились вместе, — говорил Дон Джиббс. — Всегда был сам по себе.

— Что еще? — спросил Роберт Энглехардт.

— Никто не мог понять, что это все значит. Уходил неизвестно куда вечер за вечером. Никогда не участвовал в наших пирушках. Скоро по кампусу начали ходить шутки, начинающиеся с вопроса: «Где Флетч?» Ответы могли быть самые разные. К примеру: «Обнюхивает сидения велосипедов около женского общежития».

— Понятно. Допивай бокал и пойдем на ленч.

— Эй, Боб. Мы же работаем под журналистов, не так ли? А журналисты никогда не приходят вовремя. В одном фильме…

Глава 17

1:00 Р. М. Ленч.

Большая столовая.

Флетч припозднился и, подойдя к столу, протянул руку уже сидевшему за ним Роберту Макконнеллу.

— Боб, я извиняюсь. Давай выпьем. Позволь мне угостить тебя.

У Роберта Макконнелла отвисла челюсть, глаза вылезли из орбит, лицо стало белым, как мел. Макконнелл отпрянул от стола, вскочил и, как ошпаренный, вылетел из столовой.

Кристал Фаони смотрела на Флетча.

— Что это с ним? — пожал он плечами. — Я лишь хотел извиниться за то, что обвинил его в убийстве…

Фредди Эрбатнот после тенниса благоухала, как садовая роза. Свежая, чистенькая, она, несомненно, опять помыла колени.

Льюис Грэхэм занял одно из пустующих мест. Флетч пожал ему руку.

— Несете вздор? — пробурчал Грэхэм.