Жребий окаянный. Браслет

И гепарды, и их проводник были тут же приобретены и отправлены в митряевскую усадьбу. Но в этот день сюрпризы для Валентина и его друзей не закончились. Силка уехал отвозить покупки, а Валентин с доном Альбой и Ерохой продолжили бродить по торжищу. Но едва они прошли еще один ряд с живностью, как окрестности потряс могучий рык, заставивший всех присесть от испуга и начать вертеть головами — откуда же идет этот трубный глас?

— Горный лев, — уверенно заявил дон Альба. — Или кугуар. Только они могут так кричать. Уж я-то их наслушался в Вест-Индии. Ни с чем не перепутаю.

Друзья двинулись туда, откуда, как им показалось, раздался этот чудовищный рык.

За торговыми рядами, в отдельном закутке, стояла то ли будка, то ли огромный ящик из средней толщины бревен, рубленных в лапу. В передней стенке было сделано окно, забранное железной решеткой. И в этом окне красовалась великолепная усато-полосатая тигриная морда.

— Это не горный лев, — увидев зверя воочию, решил уточнить дон Альба. — И не кугуар. Я не знаю, кто это. Этот зверь крупнее.

— Ну и пасть у него, — восхитился Ероха. — Такой запросто башку откусить может. А вонища от него какая…

— Ты бы посидел взаперти, и от тебя не меньше воняло б. А зовут этого зверя — тигр, — заявил Валентин.

Рядом с будкой стояли двое. Судя по линялым, выгоревшим на солнце черкескам и мохнатым папахам, кавказцы.

— Откуда зверь? — спросил у них Валентин, указывая на будку.

— Терек, — равнодушно ответил один из них. Похоже было, что продать зверя они пытаются давно и порядком уже устали от зевак и просто интересующихся. — Не подходи, решетка, — предупредил он, когда Валентин шагнул в направлении будки. — Сразу гам-м… Нет рука.

— Сколько хочешь за него?

Этот вопрос, видимо, хозяину тигра тоже приходилось слышать не один десяток раз за день, поэтому он остался все таким же невозмутимым и равнодушным.

— Тысяча, — нехотя обронил он.

— Ты с ума сошел, джигит, — возмутился Валентин. — Пятьдесят рублей.

Теперь уже и продавец зажегся, увидев, что перед ним реальный покупатель. После получаса торгов и споров сошлись на двухстах рублях.

Вот так в посольском поезде оказались хищные звери. Кавказцы-продавцы были охотниками и наотрез отказались наниматься на службу, чтобы ухаживать за тигром. Но тем и замечательно ярославское торжище, что там можно найти все, что только душа пожелает. Через несколько часов активных поисков друзьям удалось нанять индуса, пообещавшего им не только ухаживать за тигром, но и выдрессировать его, сколько б ни было тому лет.

Едва поезд после ночной стоянки вновь растянулся по дороге в Александровскую слободу, как почти сразу же последовала остановка. Валентин выглянул из окна кареты (карета эта также предназначалась для царя. Купили ее у лучшего ярославского мастера, причем по подсказке Валентина подвеску ей доработали, оснастив ее рессорами).

— Что там такое? Не видно? — спросил он у Ерохи, ехавшего рядом верхом.

— Встали чего-то… А чего — не пойму… Постой, постой, едет кто-то.

Теперь уже и Валентин увидел кавалькаду всадников, скачущих от головы поезда вдоль стоящих повозок. Через минуту он уже мог разглядеть, что во главе этой небольшой кавалькады на вороном жеребце скачет человек, одетый во все черное. Остальные же были людьми Валентина.

— Опричник, — заметил Ероха.

— И сам вижу.

К ним подъехали Сила с доном Альбой, скачущий опричник тоже был уже в десятке метров.

— Кто такие и зачем в слободу едете? — крикнул он, осаживая лошадь.

— Федор! Князь Линский! — радостно заорал Ероха и, спрыгнув с лошади, поспешил навстречу опричнику.

— Ероха? — удивился тот, но от объятий старого знакомца, которого когда-то спас от волков, не уклонился.

Пока Ероха и Силка обнимались с встретившим их опричником, Валентин вышел из кареты и тоже подошел к Федору Линскому.

— Здравствуй, князь!

— Здорово, Михайла!

Они обнялись.

— Осуществил, значит, желание свое? Поступил на цареву службу?

— Ну… Когда я сюда приехал на добром коне да с оружием знатным, так меня сразу же в десятники и зачислили. А еще через месяц государь меня и поместьицем пожаловал в своих опричных землях.

— Значит, сделка наша тебе, князь, на пользу пошла?

— Еще бы…

Валентин достал из кармана обе грамоты — от Боярской думы и от ярославского купечества — и протянул их князю Линскому.

— Вот, князь, грамоты к царю от боярства и купечества ярославского. С посольством мы едем от Земства к царю Ивану Ивановичу, подарки ему везем.

Линский грамот в руки не взял, но с величайшим почтением оглядел подвешенные к ним золотые бляхи с сургучными оттисками, потом перевел взгляд на своих старых знакомцев и на длинный поезд посольства.

— Гляжу я, парни, вам наша сделка тоже на пользу пошла, — не без некоторой доли зависти в голосе констатировал князь Линский. — Неужто и впрямь серебро нашли?