Жребий окаянный. Браслет

— Зачем? У нас в Испании есть такие специальные люди — профессиональные убийцы. Уверен, они есть и здесь. Давай найдем такого человека и заплатим ему.

— Ох, — тяжело вздохнул Валентин. — Не пройдет. Ты даже не представляешь, как он хитер и осторожен.

— Ну тогда не знаю, — буркнул Иван. — Что бы я ни предложил, все тебе не по нраву. Думай сам. — Некоторое время он сидел молча, изображая несправедливо обиженного, но вскорости природный темперамент взял верх, и испанец воскликнул: — Слушай, Михайла, давай, в конце концов, накажем хотя бы Дика Ричардсона!

Эти несколько минут, пока дон Альба демонстрировал свои актерские данные, Валентин напряженно думал над тем, где, когда и каким образом Мудр может нанести ему удар. Полгода срок немалый. За это время Мудр вполне мог раскусить их аферу, поняв ее суть. Вполне может так статься, что именно сейчас он и готовит какую-нибудь гадость.

Валентин высунулся в окно.

— Эй, Пров! — крикнул он кучеру. — Поворачивай назад в имение!

Карета остановилась и осторожно, в несколько приемов, стала разворачиваться на узкой дороге.

— Ты что, Михайла? — удивился дон Альба. — Зачем в имение?

— Ты же хотел расправиться с Диком Ричардсоном?

— Ну да…

— А с Мудром?

— Конечно…

— Вот мы и поедем расправляться с ними.

— Но их нет в имении, они в Ярославле.

— Зато там есть Силка.

Воспоминания о том, как его в прошлый раз выловил Мудр, подставив ему иностранца с очень выгодным предложением, натолкнули Валентина на два вполне конкретных соображения. Первое — из требований безопасности приостановить обмен до тех пор, пока… И вот тут возникает соображение второе — пока с Мудром Митряевым не будет покончено раз и навсегда. А если уж начинать войну с Мудром, то без разведки не обойтись. Свой агент в стане противника у Валентина есть. Это Ксанка. Ну а к агенту необходим связной, роль которого всегда успешно исполнял Силка. Исходя из этих соображений, Валентин и приказал повернуть обратно.

В имении их встретили с удивлением. Еще бы, ведь они выехали отсюда всего лишь два часа назад… Еще большее удивление вызвали распоряжения Валентина — Силке срочно собираться и ехать с ними в Ярославль, Ерохе же оставаться в имении и продолжать создавать впечатление нормальной работы рудника. Иностранцев же больше не принимать и обмен талеров на рубли не производить до особого распоряжения.

Силке собраться в дорогу что голому подпоясаться. Через несколько минут карета вновь покинула имение, оставив провожавшего друзей Ероху в полном недоумении.

После вольных просторов, после лесов и полей, по которым пролегала дорога, человеческая сутолока, суета, пыль и теснота городских улиц и площадей, встретившие путников в Ярославле, живо напомнили Валентину ощущения, испытываемые человеком, вновь попавшим в московское метро после недели, проведенной где-нибудь на природе. Остановились прямо перед конторой торгового дома «Митряев и товарищи». Путники еще не успели размять ноги, выбравшись из экипажа на мостовую, а из дверей конторы уже выбежал дядька Кондрат.

— Ну наконец-то! С приездом! — приветствовал он их. — Ого, да с вами и Сила приехал…

— Здравствуй, дядька Кондрат, — ответил за всех Валентин. — Какие новости?

— Новости у нас только одни — покупатели топочут ногами и вопрошают: «Когда ж наконец слитки привезут?»

— Да уж привезли… Берись! — Валентин махнул рукой своим путникам.

Сундук с серебром сняли с экипажа и занесли внутрь конторы.

— Уф-ф, — выдохнул дядька Кондрат, отирая лоб тыльной стороной ладони. Наверное, это должно было означать, что он таким образом стряхивает пот, выступивший от тяжелой работы. — Добрый вес в этот раз. Это сколько же?

— Сто пятьдесят слитков, — ответил Валентин.

— Хорошо. Почти сотня уйдет прямо сегодня. Надо только покупателей известить, что товар пришел. Вы как?.. Отдохнете с дороги или?..

— Некогда отдыхать. Посылай посыльного да и нам давай адреса. Мы тоже за посыльных поработаем, — распорядился Валентин.

Остаток торгового дня ушел на то, чтобы известить, принять и рассчитаться с покупателями. Дядька Кондрат оказался прав — спрос на серебро накопился изрядный. В один день ушло сразу сто восемь слитков. Ну а после того как контора была закрыта, все собрались за обеденным столом.

— От Мудра ничего не слышно? — спросил Валентин, когда все, проглотив с устатку по первой, со зверским аппетитом набросились на закуску.

— Не… Тишина, — ответил дядька Кондрат, с хрустом разгрызая огурец.

— Плохо. — Выпив свою чарку, Валентин съел лишь небольшой кусочек соленого залома[8] и теперь, облокотившись о стол, в упор смотрел на дядьку Кондрата.

— Чем же это плохо? — удивился тот, отложив в сторону свой огурец.

— Да Михайла чего-то вдруг решил, что если Мудр ведет себя тихо-мирно и палки в колеса нам не вставляет, то это значит, что он готовит какую-то большую пакость, — пояснил Силка, не переставая жевать. — У нас так в прошлый раз было. Сначала ничего, ничего, а потом бац — и накрыл он нас.