Жребий окаянный. Браслет

— Почему же ты не выхватил свой тесак и не вонзил его в пузо грабителю?

— Я не успел, хозяин. Этот грабитель был силен, как медведь, и быстр, как рысь. Я только успел схватиться за свой тесак, а он уже вышвырнул меня из кареты.

— Это не он силен и быстр. Это ты слаб и медлителен, Пол. Тебе уже скоро пятьдесят три года. Тебе, Пол, давно пора сидеть у камина со своей старухой и сопливые носы своим внукам подтирать, а не генеральным менеджером торгового дома «Ричардсон и сыновья» работать.

— Простите, хозяин… Со всяким может случиться…

— Со всяким?! — не выдержал Дик. — Старый болван, ты считаешь, что потерять две тысячи рублей может всякий?! Да столько не стоишь ты сам вместе со всей своей семьей и принадлежащим тебе имуществом! Сегодня же, старый дурак, отправлю тебя в Англию! И пусть там батюшка думает, как взыскивать с тебя две тысячи рублей! Ты больше не менеджер, Пол. — Дик обернулся назад и поманил к себе пальцем охранника. — Эй, Уэйн, поди сюда. Возьми под охрану этого старого пердуна, — шепнул он ему на ухо, когда тот приблизился. — Отвечаешь головой за то, чтобы он никуда не сбежал.

— Есть, хозяин! Давай, вставай, Пол. — Охранник ухватил Пола под руки и потянул вверх.

Кряхтя и морщась от боли, Пол с помощью Уэйна наконец поднялся на ноги. Подтянулись и остальные охранники, встав вокруг Дика и как бы отгораживая его и Пола от собравшейся толпы. Только теперь Дик заметил окруживших их зевак и быстро стал вспоминать, не сказал ли он чего-нибудь такого, что не предназначалось для чужих ушей. По большому счету, все, что было сказано, не предназначалось. И хотя разговор велся по-английски, среди разноплеменной толпы, окружившей их, наверняка найдется достаточно людей, понимающих родной язык Дика. Сплетен и разговоров теперь не оберешься. А то еще найдутся доброжелатели, которые по приезде старого Ричардсона распишут ему это происшествие соответствующим образом, выставив виноватым в потере двух тысяч рублей самого Дика.

Пока Дик озирался и соображал, что ему делать дальше, раздался радостный крик:

— Едет! Карета едет!

Дик рванулся на крик, расталкивая толпу. Точно! По улице ехал его рыдван, этот чертов сундук на колесах! На козлах сидел и правил лошадьми давешний городовой. Справа и слева от экипажа, сопровождая его, бежали еще двое городовых стражников.

— Тпру-у! — Лошади остановились перед Диком, стражник соскочил с козел и подошел к нему. (Сердце молодого купца замерло в ожидании слов городового). — Сударь, — начал стражник, — нам не удалось задержать грабителей. Мы настигли их, когда они остановились и стали взламывать замки сундуков. Едва завидев нас, они, побросав все, пустились наутек. Мы не могли преследовать их, сами понимаете…

— Де… Д-деньги целы? — прошептал Дик, держась из последних сил, чтобы не потерять сознание.

— Разве ж я не сказал? — удивился городовой стражник. — Конечно, целы. Разбойники только замки успели сломать. Ну, может, успели по горсти монет хватануть… Не знаю. Но на вид все в целости. Мы потому и не стали преследовать их, что сочли своей главной задачей сохранность денег. Но разбойников этих мы все равно поймаем…

— Ура! Слава ярославской городовой страже! — закричала сразу на нескольких языках собравшаяся вокруг Дика толпа.

Дик бросился к карете, откинул крышку одного сундука, второго, третьего, четвертого… Все деньги на месте. Стражник прав. Если грабители что-то и успели ухватить, то лишь по горсти, не больше. В порыве чувств, вызванных созерцанием возвращенных ему в целости и сохранности двух тысяч рублей, Дик бросился к городовому и обнял его на радостях.

— Ты теперь мой названый брат! — заявил он, перестав стискивать в объятиях стражника. Залез в свой карман и вытащил из него горсть копеек — столько, сколько поместилось в руку. — Держи! Спасибо тебе, брат!

— Нет, — вежливо, непреклонно ответил стражник. — Это мзда. А городовая стража мзды не берет.

— Какая ж мзда? — вскричал Дик. — Я ж от чистого сердца…

— Пожалуйте, господин, в свою карету, — весьма деликатно предложил стражник. — Мы проводим вас до места назначения, чтобы, не дай бог, опять чего не приключилось.

Странным парнем оказался этот русский — брататься не хочет, предложенного от всей души вознаграждения не взял… Дик уже давно жил на Руси и сам отчасти стал русским. Странность городового заключалась не в том, что он чего-то не сделал, а в том, что он не почувствовал, что Дик раскрыл перед ним душу. А вот это-то русские чувствуют всегда и на такой эмоциональный порыв всегда так или иначе откликаются. То есть он мог и отказаться от всего предложенного Диком, но сделать это иначе. Мягче, что ли… Душевнее. А этот повел себя как немец. Есть инструкция, в рамках инструкции и действуем. Но он все-таки не немец. И если он так поступает, то это означает… Что же это означает, Дик додумать не успел, поскольку чертенком в мозгу запрыгала мыслишка: «Да черт с ним, не хочет — и не надо. А я сегодня пятьсот рублей заработаю. Мне лишь надо доехать до конторы Мудра Лукича и подписать бумаги».

— Так вы проводите нас? — решил уточнить Дик.

— А как же…