Жребий Судьбы

Едва ругательства утихли, все обратили внимание на то, что беременная женщина упала на пол — прямо в жидкую грязь под ногами. Теперь она неловко поднималась среди рассыпанных фруктов, мороженой рыбы, испачканного хлеба, пачки масла и разлитого кефира. Пакет с детским приданым тоже лопнул, растеряв бело-розовое атласное богатство под сиденьями. Люди стали возвращаться на свои места, ступая ногами по воздушно-кружевному, младенчески-невинному, нежному атласу, пятная его грязными подошвами. Кто-то протянул руку и поднял беременную под локоть.

Девушка громко зарыдала, закрывая лицо грязными руками. Её левый бок стал сплошь в грязи — от плеча до подошв сапожек.

— Ну вот оно что! — с торжеством воскликнула акушерка. — Мы на каблуках! Голубушка, нельзя беременным на каблуках ходить. И маслице-то сливочное не надо много есть, а то вес наберёшь — возись с тобой потом!

Тут автобус затормозил, дверь отворилась, и грязная, как бомжиха, беременная девушка выскользнула из маршрутки, продолжая без умолку рыдать. Продукты и покупки для новорождённого остались валяться под ногами граждан. Все возмущённо загомонили, обвиняя водителя в плохом управлении машиной и указывая друг на друга.

Тут в салон пробился и водитель.

— Чего так, однако? — недоумённо спросил он, оглядывая всех нездоровыми раскосыми глазами.

— Водить надо лучше! — сурово обрушилась на него мадам. — Смотри вот, всё упало!

Труженик пассажирских перевозок ломаным языком забормотал, что ничего по-русски не понимает, работает он совсем недавно, ему надо кормить семью, а за проезд передают совсем плохо. Он сгрёб двумя руками запачканные вещи, умудрившись прихватить и хлеб, и удалился к себе в кабину продолжать работу — он тоже хотел скорей домой и тоже испытывал дурное настроение от погоды.

Все неожиданно замолчали, отводя глаза. Парни встали и заторопились на выход, старушка стала рыться в сумках, и только акушерка обвела всех воинственным взглядом.

— А нечего рожать, если мужа нету. — непримиримо заявила она. — От этих мамаш-одиночек одни проблемы: и садики-то им подавай вперёд всей очереди, и питание-то им со скидкой! А уж неорганизованные какие — просто ужас! Я таких каждый день вижу на работе.

Никто не откликнулся — все отвернулись, и гнетущее молчание воцарилось в маршрутке. А Наташа, стоя в дверях, оглянулась — искоса, как научила её лесная ведьма Мария. Такое зрение позволяет видеть то, что скрыто обычно человеческим глазам.

Боковым зрением мадам-акушерка виделась настоящим кошмаром: лицо с отвисшими щеками похоже на свиное рыло, змеиные глазки, похабная дыра раззявленного рта, откуда, как из клоаки, исходили чудовищные миазмы, и чёрный, длинный язык. От неё отчётливо пёрло такой тяжёлой психической вонью, что Наташу замутило. Она отвернулась и стала с нетерпением ждать своей остановки.

Акушерка вдруг заторопилась — оказалось, что ей тоже надо срочно выходить. Она выдралась из тесного бокового сидения, всё ещё бормоча под нос про каблуки, и ринулась на выход — маршрутка уже тормозила, и её инерцией относило назад.

— Ну что застряла? — входя в новый крутой виток раздражения, зашипела дама девушке у стойки. — Шляются тут непонятно зачем, мешают людям. Тебе дома надо сидеть, уроки учить, а не кататься по городу без цели! Вот так они, сначала шляются, потом в подъездах ржут с парнями, а потом носись тут с ними сутками в роддоме.

Никто не обернулся на эту дикую реплику — всем уже давно было мерзко и тошно от дурной бабы. Так что дама-акушерка могла беспрепятственно срывать на новой беззащитной жертве своё остервенелое настроение. Нездорово-пухлые щёки женщины тряслись от злости, под висячими ушами модной шапки из норки они напоминали хомячьи мешки, а дряблый крашеный рот выпячивался среди двух глубоких носогубных складок. Она уже была всем настолько отвратительна, что люди отгородились от неё спинами и в них явственно ощущалось желание как можно скорее избавиться от этой липучей заразы.

Тут девушка у двери обернулась и внимательно глянула в крапчатые глазки дамы-акушерки. Та хотела что-то бросить, но неожиданно застыла, уставясь в непроницаемые зеркально-тонированные стёкла, как будто за этими подобиями глаз смотрело на неё что-то поистине ужасное.

— Ну чо, я ждать вас должен?! — подал голос из передней части автобуса водитель. Оказалось, что он понимает по-русски, и даже говорит. — Я тоже домой хотить, меня дети малые кушать просят!

Но, отчего-то дверь не закрыл, и с места не двинул, хотя большинство пассажиров уже вышло, и задняя площадка разгрузилась. А в дверях разворачивалось никому не понятное действие.

Невысокая девушка, одетая дорого и со вкусом, чуть сдвинула очки вниз и поверх дужек в упор глянула на тётку. От этого взгляда акушерке показалось, что по спине её потёк холодный пот. Потом пошли мурашки по щекам, ослабели ноги и сумки сами собой выпали из рук.