Жребий вечности

– Кейтель очень недоволен вашим предыдущим отказом принять командование группой армий, – несмело напомнил офицер фельдмаршалу и только теперь, подступив к столу, положил перед Роммелем расшифровку радиограммы. – У него состоялась беседа с фюрером, который тоже недоволен вашим поступком.

– Лучше бы перебросили сюда хотя бы одну свежую пехотную дивизию, хотя бы один танковый полк! Они, видите ли, недовольны!

– Простите, господин фельдмаршал, но осмелюсь передать вам мнение офицеров штаба и командиров многих частей, которые в наш корпус не входят. Все они убеждены, что, если вы не соберете их под своим командованием, африканская группировка вермахта и люфтваффе погибнет. А ведь, вместе с итальянцами, нас здесь еще более двухсот тысяч.

– Да, вы так считаете? Еще более двухсот тысяч?

– Так точно. Исходя из донесений командиров дивизий и отдельных подразделений.

– Странно. Сила действительно мощная. Хотя значительно уступает английской группировке генерала Монтгомери.

Роммель взял радиограмму и бегло прошелся по тексту. «Фюрер приказывает вам, – изощрялся в суровости начальник штаба Верховного командования, – немедленно принять под свое командование все имеющиеся в Африке германские воинские части, соединив их в группу армий “Африка”. По согласованию с итальянским верховным командованием на вас также возлагается командование объединенной союзной группировкой германо-итальянских войск, о чем итальянское командование в Африке уже уведомлено. Кейтель».

Отбросив листок с радиограммой в сторону, Роммель обхватил голову и с минуту пребывал в каком-то полусонном-полуидиотском состоянии. Фельдмаршал понимал, что фюрер и Кейтель правы: он обязан принять командование этой группой армий, уже хотя бы ради спасения десятков тысяч германских солдат. Но в то же время он прекрасно видел, что африканская группировка находится в состоянии агонии. Она продержится еще месяц, максимум два, а затем будет частью уничтожена, а частью взята в плен.

Однако с того момента, когда он примет командование над ней, вся вина за этот африканский бедлам ляжет на его фельдмаршальские погоны. И он уже будет нести перед Германией и историей ответственность не только за поражение своего корпуса, но и за всеобщее поражение Германии в африканской авантюре.

– Вы все еще здесь, полковник? – с нескрываемой усталостью в голосе спросил Роммель, поднимая голову и вырываясь из потока безрадостных мыслей и предположений.

– Я считал, что получу ваш ответ. Но если вы находите…

– Оставайтесь, вы поступаете абсолютно правильно. Запишите ответ.

Верген в мгновение ока выхватил из одного кармана записную книжку, из другого карандаш и навострил уши, словно учуявшая дичь гончая – перед выстрелом своего хозяина.

– Командование группой армий принимаю. – Роммель вновь углубился в большую паузу, и, поняв, что она слишком затягивается, полковник решил подсказать ему:

– Может, поблагодарить фюрера и Кейтеля за столь высокое доверие? Ведь вы впервые назначены командовать группой армий, как и подобает фельдмаршалу.

До этого Верген не раз подсказывал ему тексты всевозможных радиограмм, а иногда, по просьбе самого Роммеля, полностью сочинял их, поэтому и сейчас был уверен, что Роммель согласится с его подсказкой. И был немало удивлен, когда фельдмаршал вдруг подхватился и почти в ярости прорычал:

– Какая еще благодарность, полковник?! Кого и за что я должен благодарить? За то, что несколько лет назад они загнали в эти пески более двухсот тысяч своих солдат и бросили их здесь на произвол судьбы?! А теперь всю ответственность хотят переложить на фельдмаршала Роммеля, который погубил всю африканскую группировку войск! За это, по-вашему, я должен благодарить фюрера и Кейтеля?! И вообще, что вы себе позволяете, Верген?! Еще одно слово, и я отправлю вас под Кассерин, командовать ротой прикрытия.

– Прошу прощения, господин фельдмаршал. Я всего лишь исходил из морально-этических норм, из традиций вежливости.

– К черту ваши морально-этические нормы, полковник!

– В таком случае разрешите идти, передавать радиограмму?

– Не разрешаю! – Роммель вновь умолк, однако на сей раз передышка понадобилась ему, чтобы погасить гнев и раздражение. – Так на чем мы там остановились?

– Что вы принимаете на себя командование группой армий «Африка».

– Да, принимаю. С условием, так и пишите, полковник: «С условием», что в ближайшее время мне будет разрешено прибыть в Берлин для личного доклада фюреру о реальном положении наших войск в Африке. Хайль Гитлер! Фельдмаршал Роммель». Одна радиограмма должна пойти в штаб Верховного командования, другая – в ставку фюрера. О реакции Кейтеля и Гитлера сообщать немедленно. Я желаю лично сообщить фюреру, что наше дальнейшее присутствие в Африке уже не имеет никакого смысла. Никакого… смысла!

Полковник ушел, а Роммель еще долго сидел, втупившись взглядом в какую-то точку на настенном ковре, в совершеннейшем бездумье. Он понимал, что вызова в Берлин не получит, не для того фюрер и Кейтель назначали его на новую должность, чтобы тотчас же отзывать в Берлин.