Жребий вечности

– Извините, господин рейхсфюрер, но с вами хочет поговорить арестованная нашими агентами женщина, которая утверждает, что вы давно и с надеждой ждете ее звонка, поскольку просили подготовить для себя некое лечебное исповедальное зелье. Я говорил, что вас уже не может быть в служебном кабинете, а она утверждала, что вы есть и думаете сейчас о ее зелье.

– Что-что вы там сказали?! Исповедальное зелье?! Немедленно дайте ей трубку! – подхватился со своего места Гиммлер. – И выйдите вон из комнаты, чтобы она могла говорить без свидетелей! Так вы и есть та гадалка, которая тогда?! – прокричал он в трубку, услышав ее прерывистое, немного взволнованное дыхание.

– Да, Черный Генрих, я и есть та самая. Зовут меня Марией. Фамилия Воттэ. А еще меня называют Неземной Марией. Как появляются клички, вы уже знаете.

– Что я могу сделать для вас?

– Меня арестовали ваши люди в черном. По какому-то идиотскому доносу. Только что закончился очередной допрос, и утром меня собираются отправить в концлагерь. Помните, что я говорила вам о том, что моя судьба может зависеть от вашей, а ваша – от моей?

– Помню, госпожа Воттэ, помню.

– Немедленно заберите меня отсюда, присвойте, как арийке, чин офицера СС, чтобы спасти от дальнейших подозрений и доносов, и определите в свой институт «Аненербе», в котором собираете людей, подобных мне.

Гиммлер тотчас же вызвал машину, но, прежде чем сесть в нее, попросил Марию, чтобы она передала трубку начальнику отделения гестапо.

– Вы очень мудро поступили, штурмбаннфюрер, что позволили госпоже Марии Воттэ связаться со мной. Она – давнишний сотрудник СД. Сейчас я пришлю машину. Никого к ней не подпускать. Вам известно, кто подготовил на нее донос?

– Так точно, господин рейхсфюрер.

– Кем бы этот человек ни был, немедленно арестовать и в концлагерь. Если этот человек еще раз упомянет всуе имя госпожи Воттэ – повесить. Все бумаги, связанные с арестом Марии Воттэ – уничтожить. И запомните: вы никогда не видели, а тем более – не задерживали эту фрау.

В последнюю минуту Черный Генрих не удержался и сам поехал освобождать Неземную Марию.

– Почему вы ни разу не объявились, Мария? – с укором спросил Гиммлер, когда они вдвоем оказались на заднем сиденье «мерседеса». – Почему вы исчезли? Если бы вы знали, как мне вас не хватало.

– Почему же? – вполголоса возразила Мария. – Вы не правы, однажды я все же объявилась. Помните странный звонок какой-то женщины после той историей с госпожой Вагнер в номере отеля?

Рейхсфюрер СС замер от неожиданности, нервы его напряглись до предела. Он ожидал услышать из уст Марии что угодно, только не имя этой злосчастной девицы, Фриды.

– С Фридой Вагнер… – наконец нашел он в себе мужество произнести это имя вслух, благодаря при этом Господа за то, что Мария выступает в роли его союзницы, а не врага.

– Я понимаю, это всего лишь досадное недоразумение, – сразу же определила свою позицию Мария.

– Вы все верно понимаете, – одобрил ее решение Гиммлер, осознавая, что оправдываться перед этой женщиной бессмысленно, как, впрочем, и напропалую лгать.

– Но вы должны знать, что это я тогда, изменив голос, напомнила вам, что вы не от той женщины избавились, и успокоила, сказав, что на сей раз вам пока что ничего серьезного не грозит. Это было единственное, чем я могла тогда помочь вам.

– Эти слова действительно прозвучали тогда как моральное спасение.

– Как отпущение грехов, – уточнила Неземная Мария.

Да, воспоминания…

* * *

…Впрочем, если разобраться, это были даже не воспоминания, а настоящие видения, наподобие тех, которые когда-то терзали Гиммлера под воздействием исповедального зелья Марии Воттэ. И стоило ли удивляться, что посетили его эти видения именно здесь, в лебенсборне?

Гиммлер давно свыкся с тем, что время от времени клубами пьянящего тумана подобные «грезы судьбы» накатывались на него в самых неожиданных местах: в постелях каких-то случайных женщин; в бараках специальных концлагерей СС, которые он инспектировал; в его временной ставке на Украине, в бывшем Житомирском военном училище, где он останавливался, когда фюрер вызывал его для совещания в рейхставку «Вервольф» под Винницей…

Случилось так, что вскоре после гаданий Марии Воттэ Генриху действительно удалось разорвать мучительную цепь жизненных унижений. И первый разрыв произошел еще в январе 1929 года, когда в конце концов он возглавил штурмовой отряд СС[48], положивший начало созданию многих других охранных отрядов партии, а затем и войск СС. Именно потому он и ринулся столь храбро в национал-социалистское движение фюрера, что уверовал в предсказания Неземной Марии, что знал: это его судьба!

Впрочем, даже этот отчаянный акт самоутверждения не сумел убедить его супругу Маргу. Что вновь и вновь подводило Гиммлера к мысли, навеянной когда-то еще Марией Воттэ: «Эту женщину следует убрать! Она и так слишком много знает о начале твоей карьеры, твоих неудачах, а главное – о днях твоего пребывания на самом дне, на помойке германского общества».