Жребий викинга

— Вы уже знаете, что я не сумел привезти вам победу, — на сей раз военное счастье оказалось не на моей стороне. Но пока еще не знаете, что в этой битве я сумел достичь нечто более важное и ценное, нежели сотня пленников и обоз трофеев, — долгожданный мир для всей земли нашей Русской!

41

Битва, которую предвещала Астризесс, состоялась возле норвежского городка Стиклистире[66]. Норманны Дании и Норвегии сошлись в тесной долине, с двух сторон окаймленной подковообразными вершинами, а с двух других — лесами. Наливалась весенними соками ярко-зеленая трава, приобретали свои конечные формы кроны вековых сосен и даже валуны, которыми была усыпана вся эта долина, тоже прорастали коричневато-зелеными мхами. Само появление посреди всего этого буйства предполярной зелени огромной массы людей, обрекающих друг друга на раны и гибель, показалось Гаральду странной и страшной шуткой не только двух королей, но и самого Господа.

— У Кнуда значительно больше воинов, нежели у нас, — проговорил Гуннар, протискиваясь между королем и Гаральдом. — Причем многие из них вооружены копьями, в то время как у нас — только мечи и всего лишь две сотни лучников.

— Не я пришел на землю Кнуда, а Кнуд — на мою, — срывающимся басом ответил Олаф.

— Нам не следует атаковать первыми. Лучше принять их удар за стеной из собственных копий и щитов.

— Датчанин уже чувствует, что это его последняя битва, — не слушал его король. — Здесь, в этой долине, все его воинство и поляжет.

— Возможно, и так, конунг конунгов, — дипломатично соглашался Гуннар, — но все же прикажи отойти к лесу.

— Я ни за что не стану отходить. Сейчас мы обрушимся на них, как на стадо варваров.

— Пока не поздно, нам следует отойти, — настойчиво советовал ему опытный военачальник, проведший на своем веку десятки больших и малых битв. — Там гряда больших валунов, за которой мы будем чувствовать себя, как за крепостным валом.

— Да, там гряда, кхир-гар-га! — поддержал его оказавшийся чуть позади них Ржущий Конь.

— А еще там толстые стволы сосен, из-за которых наши лучники истребят сотни атакующих датчан, которые укроют от копий и стрел многих из нас.

— Там очень толстые стволы, — вторил ему Ржущий Конь, — и всего одна дорога через лес, кхир-гар-га!

— Коль уж датчане решили покорять нас, пусть атакуют. А главное, за этим лесом уже начинается предместье Стиклистире.

— Здесь я командую, конунг Гуннар! — буквально взревел Олаф, наблюдая за тем, как, подражая римским легионерам, датчане грохочут, ударяя мечами о свои щиты. Норвежцы же угрюмо молчали, настраиваясь на то, чтобы растерзать их кое-как сформированные ряды своей лавинной, никакому управлению не поддающейся массой.

— Не смею возражать, конунг конунгов, — поскрипывая зубами, заверил его Воитель.

— Пока что здесь командую только я!

— Пока что… — достаточно громко выдохнул Гуннар, стараясь при этом оттеснить коня принца Гаральда. Он уже понимал, что Олаф не только уступает Кнуду численностью своего войска, но и не желает прислушиваться к тем советам, которые помогли бы норвежцам если не разгромить пришельцев, то хотя бы выстоять, не довести дело до собственного разгрома.

Гуннару вновь вспомнились слова королевы Астризесс, но только теперь он начинал осознавать их пророческую силу. Следуя совету Астризесс, он уже сколотил небольшую группу воинов, которая должна была опекать принца, и, когда исход битвы станет очевидным, увести его в лес, а оттуда — к фьорду, в котором, под прикрытием двух десятков опытных моряков, их ждали драккары. Те драккары, о которых король не знал, поскольку флот его находился в бухте города Стиклистире, охраняемого верным Олафу гарнизоном.

— Тебе, Гаральд, лучше отойти к запасной стае, — все отряды войска Гуннар предпочитал называть стаями, — которая тоже вступит в битву, но чуть позже.

— Я буду сражаться рядом с вами.

— Сражение может длиться несколько часов, а двуручный меч твой слишком тяжел, хотя мы и наделили тебя самым легким, почти парадным. Уже после первых минут ты устанешь, и меч попросту выбьют у тебя из рук.

Конунг на несколько мгновений задумался, а затем переглянулся с Ржущим Конем, одним из тех, кто был приставлен к принцу в роли телохранителя.

— Нужно связать ему руки бечевкой, привязав их к мечу, — мгновенно отреагировал тот. — Тогда можно быть уверенным, что парень не потеряет меч и что из рук его не выбьют. Так поступал мой отец, когда учил меня фехтованию.

— Не возражаешь, принц норвежский? — обрадованно спросил конунг.

Гаральд зажал меч ладонями и протянул руки Ржущему Коню. Тот старательно связал их[67] и сказал, чтобы меч он пока что положил на круп коня, на попону, дабы руки не уставали.

— Все время держись между мной и Ржущим Конем, — посоветовал ему Гуннар. — Сзади и по бокам нас и короля будут прикрывать Рагнар Лютый, Улафсон, Вефф и полтора десятка других воинов королевской охраны.