Жребий воина

— А, наш пещерный человек. Это он тебя подобрал. Он наша государственная достопримечательность. Мужик всю жизнь, лет сорок пять ему, прожил в горах. Ты его запомнил? Нет?

— Только странные очки, — сказал Виталий.

— Да-да, он носит пенсне в железной оправе, — усмехнулся Рома. — Только тебе его навряд ли увидеть. Он был в этих местах недолго, а потом откочевал ущельями к своему дому. Тебе крупно повезло: по тому ущелью редко ходят. А тут на тебя наткнулся он, да еще на осле. Он занимал ишака в ауле у родственника ишана. Кинул тебя на ишака и повез.

— Если я тебе передам для него деньги, ты смог бы при случае отдать? — спросил Виталий.

Лицо Ромы внезапно посерьезнело, и он сказал:

— Я надеюсь, ты старику не пытался сунуть свои вонючие деньги?

— Нет. Только собирался, — сказал Виталий.

— Твое счастье, — сказал он. — Старика не стоит обижать. Как знать, может, это именно в его доме тебе было суждено выжить.

Виталий не нашелся что ответить на такую сентенцию и только буркнул:

— Надо же благодарить.

— Вот и благодари. Когда будешь уезжать, скажи и ему, и ребятам спасибо. — Рома от удивления всплеснул руками. — Слушай, если бы ты дал человеку отлежаться у себя, ты что — стал бы с него брать деньги?

— Нет, — легонько пожал плечами Виталий.

— А тогда что ты городишь? — Рома покачал головой.

Виталий изнемог от разговоров и бессильно откинул затылок на подголовник. Через пару минут он набрался сил, чтобы спросить:

— А что все-таки с теми?

— Да, ты ведь не знаешь, — протянул Рома. — Видишь ли, ребята тебе не говорили. Они не хотели тебя огорчать. Они ведь до сих пор считают киллеров за твоих друзей-сослуживцев.

— А-а, — сказал Виталий.

— Вот тебе и «а», — сказал Рома. — Шурик разбился. Сергею я помог организовать, чтобы тело не вздулось на жаре. Закатали мы пацана в цинк, и отправились они в Москву.

— Ты помогал? — повторил Виталий.

— А к кому ему еще было обращаться?! — воскликнул Рома. — Деньжата у них откуда-то были. И все-таки сам посуди: иностранец гибнет в горах. Да еще его хотят вывозить в цинке, и чтобы без проволочек. Пришлось посуетиться.

— Понятно, — сказал Виталий. — Мне теперь тут лучше жить.

— Как хочешь. Я был бы даже рад, — сказал Рома. — Ты, как-никак, мой первый пациент, которого я лечил от яда гюрзы.

— Меня в России просто шлепнут, — сказал Виталий.

— Никому ты там теперь не нужен, — сказал Рома.

— Нужен, — вздохнул Виталий. — Даже когда я помирал, мне только и виделись не ангелы небесные, а Сергей у меня в ногах с ружьем. Все целился.

— Он тебе не привиделся, — сказал Рома. — Короче, их самолет улетал под утро. А вечером перед этим так получилось, что ишан ненадолго отлучился в аул. Ишан своего сына оставлял. Возвращается: возле тебя Сергей сидит. Ты тогда почти кончался… Оказывается, Сергей приехал на такси из города и сказал его сыну: ты иди, я хочу возле друга посидеть. Ну, пацан и ушел. Я потом прикинул, Сергей возле тебя часа два просидел. Запросто мог подушкой придушить. Никто бы и не дернулся, если честно. Мне-то он говорил, что даст тебе умереть спокойно, а все-таки. Ишан его ужином угостил, потом ему свой раритет показывал: ружье старинное кремневое. Хырли его тут называют. Сергей ружье вертел так и сяк. Старик, само собой, предлагал его на мотоцикле в город отвезти. Сергей отказался. Оказывается, такси за ним скоро приехало. Они, конечно, кое-как общались. А тут еще ребята подъехали: Курт, Да-натар, еще из аула человека три. У туркмен вообще принято возле больного собираться. Как бы моральная поддержка, понимаешь. Они зимой на земле целыми кланами ночуют возле реанимации, если нужно. Сергей попросил Курта передать тебе, если выживешь, что он тебе желает всего лучшего и что ты можешь ни о чем не беспокоиться. Курт это по-своему понял, ну, думал, что ты не должен волноваться насчет работы. Но я-то выспросил дословно. Сергей так и сказал: «Желаю ему всего лучшего и чтобы он ни о чем не беспокоился».

Виталий покосился на Рому, как на галлюцинацию.

— Удивил я тебя, да? — Рома сверкнул идеальными зубами. — Погоди еще.

Рома вдруг съехал на обочину, где двое бритых мальчишек торговали арбузами, и купил три большущих, которые уложил на заднее сиденье. Но после этого Рома не спешил трогаться с места. Он раскрыл «бардачок» своего «жигуленка» и вынул из него сложенную вшестеро не первой свежести газету.

— Везет мне сегодня, — покрутил он головой. — Был с утра на базаре. Мы дома скоро матушкин юбилей отмечаем. Я стал закупать то да се. Ну и между делом подошел к ряду, где российским торгуют. Ну там, сыры, колбасы. Смотрю, а продавец рвет на завертки газеты. Я присмотрелся: российские газеты. Тут это редкость. Я не постеснялся и попросил пару целых, если они только не годичной давности. Он засмеялся и дал штук пять. Я, когда продукты в машину занес, стал свою сестренку поджидать из магазина. Открываю первую газетку. Прости, браток, но я просто охренел, честное слово. На, сам смотри.