Жрец Лейлы

Сирен шел на звук. Мелодия струнного инструмента завал его, а тихий, носильный голос завораживал. Молодой бог скользнул на палубу корабля и застыл, увидев капитана — жреца. Тот сидел возле мачты, прислонившись к ней спиной, и полузакрыв глаза играл на гитаре, напевая песню. Странную песню…

Капля в небо — это слезы,
Капля с неба — это грозы.
Я видел море в гневе,
И видел его в забытье.
Нити вина из крови
Несут меня в мир знакомый
И я понимаю, что ещё
Ничего не знаю о боли
И о стеклянном дожде.
А нити из засохшей крови
Опадают в морской мгле,
Засыпая меня багровой трухой.

И внезапно пират поднял голову. Проницательный взгляд, странно затуманенный взглянул прямо в огненные глаза:

— Великий.

Сирен подошел ближе и сел прямо на доски палубы, чувствуя, как корабль чуть качается на волнах спокойного моря.

— Что это за песня?

— Одна из песен, которые поют сирены. Мои люди часто их слушают. Они полны то крови, то соблазна. Эту песню любит петь моя спутница по волне. Не знаю, что её привлекает, видимо сама картинка…

— Кто такая спутница по волне?

— Так у сирен принято называть постоянного партнера. Фактически если переводить на человеческие категории — жена.

— Сирены, — тихо повторил бог, поднимая глаза к звездному небу.

Сиган продолжал перебирать струны гитары.

— Я действительно буду их прародителем? Лилиан немного рассказал мне о них. Необычные существа.

Пират пожал плечами:

— Во всяком случае, они почитают тебя, как своего прародителя и бога. Ты подарил им смертоносность, наслаждение и Голос, музыку самой Вечности.

— Музыка, — Сирен протянул руку и накрыл ладонью пальцы Сигана, на струнах гитары, — Она всегда меня завораживала. Но всегда не хватает времени. Нужно выжить, нужно помочь матери, нужно спастись бегством…

Жрец Лейлы улыбнулся, не отнимая руки:

— Господин, война с Годосом будет бесконечной… и у тебя только один способ найти время для музыки и для себя… Не для матери, не для богов… для себя.

Бог медленно кивнул:

— Убить Годоса.

Разноцветные глаза улыбались:

— Вы сами знали это, Господин. Всегда.

— Да, — он отнял руку. — Сыграй мне еще что-нибудь из песен сирен.

— Хорошо, — он задумчиво перебрал струны. — Самые старые из сирен говорят, что эту сочинил ты сам…

Над кораблем плыла мелодия и голос морского жреца Лейлы, поющего для Её сына. И весь корабль замер вслушиваясь. Никто в эту ночь не спал на «Быстром».

Лилиан сидел прямо на поребрике, свесив ноги по другую сторону борта, и вслушивался в голос друга. Он изменился. И оказывается женился. Надо будет расспросить поподробнее, когда все закончится. А впрочем все закончится уже на рассвете, так почему бы пока не насладиться песнями?

Его плеча коснулись. Жрец даже не обернулся, гость сам предупредил его о своем появлении, не стараясь скрываться.

Рядом встал Тагар.

— Ты хотел меня что-то спросить?

— Да, — жрец из прошлого не смотрел на собеседника. — Скажи мне… Твой брат-король поклоняется Лейле?

— Нет. Его бог — Доэр Солнечный и Справедливый.

— Почему он согласился принять корону от тебя и не попытался убить? Ты до сих пор угроза ему, ты прямой наследник — старший.

Юноша вздохнул:

— Это сложно объяснить. Думаю у нас слишком странные отношения для королевских отпрысков. Я знаю, что при необходимости, Кириан убьет меня, если я буду угрожать благополучию Мирейи. Но пока там всегда будут рады видеть меня.

— Я действительно не понимаю… — жрец качнул головой, пряча загнанное выражение глаз. — Я… изгнал своего старшего сына, когда он попытался убить меня, чтобы побыстрее занять трон. А когда его путем пошел мой второй сын, я убил его, принеся первую жертву Лейле. Мой собственный народ взбунтовался против меня, ведомый моей последней женой и я стер свое королевство с лица земли, подарив каждую убитую душу своей богине. После чего меня приняли в храме Лейлы и предложили стать Верховным Жрецом.

— Я помню историю, — отозвался Лилиан.

— Перед тем, как Сирен появился, за день до этого, мне сообщили, что на месте прежней столицы растет новый город, а его правителем стал мой старший сын, который выжил только благодаря тому, что был изгнан.

Жрец медленно кивнул, и повернул голову разглядывая в лунном свете точеный профиль Тагара Катани.

— Он стал великим правителем, — тихо ответил он. — Конечно, у него не получилось вернуть прежнее величии страны, но за годы своего правления, он восстановил её из руин. Хроники говорят, что он очень хотел уйти на покой к жрецам Доэра, замаливать грех покушения на отца, но не посмел, считая, что его долг восстанавливать страну, пока он жив. У нас есть закон в Мирейи. Он записан одним из первых на страницах свода. Пролитие родной крови — это несмываемый грех

Тагар медленно кивнул. И резко развернувшись, ушел, а Жрец Лейлы остался слушать песню Сигана и смотреть на дрожащую лунную дорожку на морской поверхности.