Жрецы и Жертвы Холокоста

«С помощью сказок о Холокосте одну из самых сильных в военном смысле держав мира с чудовищными нарушениями прав человека, — пишет Финкельштейн, имея в виду Израиль, — представляют потенциальной жертвой, а самую преуспевающую в США этническую группу — несчастными беженцами».

Финкельштейн, вся родня которого, кроме отца и матери, погибли от рук нацистов, вскрывает изнанку холокостной индустрии. Его мать, пережившая Варшавское гетто и Освенцим, получила мизерную компенсацию за все свои страдания — всего-навсего 3 500 долларов, в то время как «годовой оклад Саула Кагана, бывшего первого секретаря конференции по притязаниям — 105 000 долларов», «Иглбергер получает, как председатель международной Комиссии по страховым притязаниям времён Холокоста, 300 тыс. долларов в год», «то, что моя мать получает за шесть лет страданий при нацистах, Каган получает за 12 дней, Иглбергер за 4 дня, а Д’Амато за 10 часов» (стр. 62).

После Германии, как пишет Финкельштейн, жрецы Холокоста в 90-х годах XX века собрали дань со Швейцарии за то, что она не принимала во время войны еврейских беженцев; сейчас начинается давление на Польшу, чтобы вернуть «еврейскому народу» имущество довоенных евреев или его стоимость. Составлен план ограбления Австрии, а в проекте — предъявление претензий к Белоруссии, которая, по мнению вымогателей от Холокоста, «очень сильно отстаёт с возвратом довоенной еврейской собственности» (стр. 93). Вот из каких поборов образуются фантастические оклады верхушки руководства «Конференции по притязаниям» и остальной жреческой прослойки. Бедные еврейские овцы! Это о вас сын освенцимских узников Норман Финкельштейн с отчаянием пишет в своей книге, что про Холокост в семье «больно было вспоминать, по общему убеждению, евреи шли на смерть, как бараны и за это было стыдно». А вот фраза, ставшая чуть ли не историческим афоризмом: «еврейская кровь — хорошая смазка для колёс еврейского национального государства».

Это сказал один из высших жрецов современного синедриона и опубликовал антисионист, честный американский раввин Шенфильд в своей книге «Жертвы уничтожения обвиняют» (Нью-Йорк, 1970 г.)

Гремучая смесь из крови, слёз, молитв и пепла от несчастных «сухих ветвей», отданных на уничтожение фарисеями в сговоре с пилатами нацизма вошла в фундамент Израиля. Поистине «дело прочно, когда под ним струится кровь». И сегодня эта смесь второй раз стала разменной монетой в руках нового поколения жрецов Холокоста. Вырастают офисы, плодятся, как грибы, фонды, «комитеты по имуществу» и «комиссии по притязаниям», утверждаются бюджеты, сочиняются школьные программы и учебники по Холокосту для простодушных и мягкосердечных гоев. История пошла по второму кругу. Мало им было создания государства на земле ни сном, ни духом неповинных палестинцев, нет, ещё раз решили обобрать европейцев. Деньги не пахнут? Пахнут. Истлевшей кровью, фарисейством, провокациями мирового масштаба. И Норман Финкельштейн пишет в эпилоге своей книге: «Холокост ещё имеет шанс прослыть величайшим грабежом в истории человечества». Это вы, овцы израилевы, в убогой пермской квартирке Нины Горлановой тряслись, как осенние листья, в ожидании погромов в то время, когда опричники абрамовичей и ходорковских скупали на российских толкучках ваши жалкие ваучеры, изобретённые Найшулем и Чубайсом. А в это время бедная хозяйка пермской квартиры исходила ненавистью к советской власти за слухи о погромах и за страдания несчастных котят, которых пермские сталевары якобы швыряли в геенну огненную.

Но всё равно не получится из Холокоста новой религии. Все великие религии возникают и утверждаются на сознательном и потому благодатном самопожертвовании своих пророков и основателей. Христос знал, на что он идёт во имя спасения человечества, его апостолы и первые христиане-мученики знали, что их ждёт, идя на распятие, в темницы, на арену Колизея. Они были людьми истинной веры.

Да,»дело прочно, когда под ним струится кровь», но — своя, а не чужая.

Пастырь, пастух Христос первым принёс в жертву себя, свою кровь и плоть, а не кровь своего стада, которую он отнюдь не рассматривал, как «смазку для христианства».