Жрица

Туман садится за стол. Он не слышит гласа, все что он видит, — это незнакомую женщину рядом со мной, и как мы молчим друг с другом.

— Что происходит? Заводишь друзей? — нагло, но тихо интересуется он и ждет. Ждет. Ждет. Лучше бы ушел. Она поворачивается к нему, так же нежно улыбается, а я едва сдерживаюсь, чтобы не сказать: «Не смотри на него. Смотри на меня». Нельзя говорить. Кала тревожно рычит, требуя молчания.

Я подаюсь вперед, хватаюсь за старческую руку.

— Что, Хааса ради, происходит? — повторяет Туман, и тогда она отрывает не до конца увядший цветок и кладет на стол перед ним. Обернувшись ко мне, глазами мудрой старухи оглядывает напряженные плечи, сжатые губы, ей уже скучно.

«Выполни», — требовательно напоминает она, поднимаясь, и уходит. Плавно двигается к двери, под одеждами не видно ног, набрасывает на голову капюшон и выскальзывает на улицу. Туман резко поднимается, чтобы преследовать ее, в последний момент цепляется за край балахона, но в его руках остается только ткань. Он растерянно оглядывается на меня, делает шаг за порог, не веря собственным глазам.

— Что это было? — Стремительно вернувшись к столу, Туман швыряет балахон на пол.

— Жизнь. — Я пожимаю плечами и беру в руки цветок, в моей ладони лепестки распрямляются, возвращают яркость. Я сжимаю кулак, раскрываю, и цветок снова прекрасен и свеж. Подарок, стало быть, за услугу, новое искусство.

— Я видел Бога? — опешив, Туман присаживается на корточки рядом со мной и глядит на цветок.

— Бог видел тебя, — поправляю я. — И это хуже, чем звучит.

— Почему?

— Сколько людей дожили до старости после встречи с Хаасом?

Туман что-то прикидывает, хмурится, сжимает губы, мрачнеет лицом. Наверное, трудно спустя многие годы охоты за демонами и веры в несуществующего Бога столкнуться с моим миром вот так, резко и без шанса отступить, как прыгнуть в холодную воду.

Зря ты не дал мне уйти, Волк, зря вытащил из той реки. Теперь Время спутает дороги, и убить друг друга будет сложнее. А нам придется.

— За обедом нужно идти на кухню, — буднично сообщаю ему, отбросив цветок в сторону. — А мне нужно отыскать одного человека, Волк. Отпустишь?

— С тобой пойду. Все пойдем, — подумав, добавляет он, еще осознавая произошедшее. Тяжелое у него утро: Боги, похмелье и строптивая я. Туман опускается на стул, где сидела Жизнь, и трет подбородок, думает, вероятно. Я помню, когда впервые смотрела в ее древние глаза, и понимаю, что готова отдать это Забвению, пока момент еще ценен, взамен на любую подсказку. Должно быть что-то, способное мне помочь сдержать клятву данную Ардару и сейчас, и в тихих землях. Должно быть, и никак иначе.

Я соглашаюсь подождать. То что мы с Туманом пытаемся сотрудничать, ничего не значит. Грядущая встреча с ниадами тревожит нас одинаково, и вчерашний гудеж хаасов тому доказательство. Сплотиться, не значит довериться. Я умею разграничивать чувства, эмоции и долг. Я умею ограждать себя от лишних чувств, запрещать мысли и руководствоваться рассудком. Я это я, Боги не управляют мной. Ардар не управляет.

Туман уходит, чтобы поднять остальных. Ни капли недавней растерянности в движениях. Шаги уверенные, тяжелые, в руках сила, в глазах темнота. На мгновение я даже думаю, что он сможет справиться с ниадами. Но Ардар едва сумел спасти нас, а его мощь пугает и по сей день, он свирепей Тумана, безжалостней, он, не оглядываясь, позволил умирать другим людям, пряча за собой тринадцатилетнюю меня. А кем пожертвует Туман?

Я снова зябну, хотя в зале тепло, запахиваю куртку плотнее, допиваю остывшее молоко. Накопленная усталость не уходит за одну ночь. Массируя виски, думаю о девушке, которую жаждет заполучить Жизнь. Почему она в Парсоне? Хотя, с другой стороны, я-то тоже здесь, а Боги любят устраивать якобы случайные встречи.

Спускаются Сапсан с Рутилом, помятые и взбудораженные: на лицах еще следы от подушек, зато в глазах интерес. Хаасы рассаживаются вокруг, Рутил отодвигает в сторону грязную посуду.

— Это правда? — вместо приветствия шепчет Сапсан, видимо, позабыв, что теперь недолюбливает меня.

— Что я говорю с Богами? — так же тихонько, но не скрывая веселья в голосе, спрашиваю в ответ. Меня забавляет, как заметно измельчала его самонадеянность. Еще вчера он злился, а нынче снова любознательный мальчишка.

— Я не слышал, чтобы вы говорили. — Туман разворачивает стул и садится ближе к столу, опираясь на спинку грудью.

— Это будто слова звучат сразу в голове.

— Ты читаешь мысли? — напряженно, грубо, снова обвиняя, произносит он.

Я прищуриваюсь. Выдумщик. Есть то, что ты хочешь скрыть?

— Нет. Мысли слишком быстрые для этого. Просто говоришь, только не вслух, но тебя слышно, — я пытаюсь сформулировать заранее то, что придется объяснять незнакомой девчонке. — Звучит понятно?

— Не слишком, — бормочет Рутил, почесывая голову. — Но я не думаю, что нам стоит лезть в… это. — Он крутит ладонью в воздухе, имея в виду меня всю.

— Могу я это записать? — неожиданно спрашивает Сапсан.

— Запомни, — велит Туман. — Ешьте, и займемся делами.