Жрицы любви

— Я очень боюсь, инспектор, что этим делом займется пресса, наш дом окажется в нем замешанным, и выяснится не только то, что родная сестра жертвы — монахиня, но и то, что свадьба должна была состояться послезавтра в нашей часовне.

— Вы же видите, здесь нет репортеров! И если появится хоть один журналист, я попрошу его вернуться туда, откуда он пришел. Думаю, что в этом деле требуется исключительная сдержанность. Люди так злы, да и глупы к тому же! И их россказни могут сказаться на репутации вашего Ордена, почитаемого во всем мире. Хоть в полиции служат и не ангелы, мы все-таки верующие люди.

— Убеждена, что вы гораздо добрее, чем может показаться на первый взгляд.

— Спасибо, сестра. Мне очень нравится называть вас так. Наверное, только сестры-благотворительницы могут с полным правом носить это имя!

Он посмотрел на мертвую.

— Должно быть, странно видеть свою мертвую копию. Воистину, сестра, вы теперь имеете точное представление, какой будете, когда придет ваш черед…

— Да.

— Потрясающее сходство! И самое удивительное в вашем рассказе — это то, что бедная жертва скрыла ваше существование от сожителя! Вы уверены, что это так?

— Господин инспектор, должно быть, вам не приходилось иметь дела с близнецами? Иначе бы вы знали, что они способны хранить тайну… настоящую тайну. И потом, она слишком уважала мой сан, чтобы рассказывать обо мне какому-то месье Бобу!

Он продолжал разглядывать мертвую:

— Она тоже носила короткие волосы?

— Сестра сказала, что хочет следовать моде.

— Но вы-то стрижете волосы не ради моды, а из жертвенности! Извините, но мне придется поговорить о тяжких вещах: ведь надо думать и о похоронах.

Монахиня призадумалась:

— Я попрошу Преподобную Мать-Настоятельницу организовать похороны в нашей церкви на авеню-дю-Мэн. Едва ли она откажет, ведь она дала согласие на то, чтобы бракосочетание состоялось у нас послезавтра.

— Послезавтра? Выходит, дату можно не менять.

— Как ужасно!

— А как… ее жених? По-моему, следует сообщить ему о случившемся, сестра?

— Бедный Джеймс! Я возьму это на себя.

— И не откладывайте, сестра. Вы знаете, где он может сейчас находиться?

— Должно быть, в натовском штабе.

— В Марли? Хотите, мы отвезем вас туда на машине?

— Была бы вам очень признательна…

Вновь зазвонил телефон:

— Да, это я, — ответил инспектор в трубку.

Он выглядел очень довольным и закричал:

— Уже! Браво! Немедленно доставь ее сюда, но ни в коем случае ничего не говори!.. Протестует? Плевать! Объясни, что нам нужно установить ее личность и через полчаса ее отпустят на свободу.

Положив трубку, он обратился к монахине:

— Готово: брюнетка нашлась…

— А ваши люди не будут с ней дурно обращаться?

— Да они сущие ангелы, сестра!

— Где ее нашли?

— В машине, куда она села, выйдя из бара на улице Марбёф, где бармен — наш осведомитель… Вы правы, у нее красная спортивная машина… Они будут здесь через несколько минут. Вы уверены, что сестра ничего не рассказывала о вашем существовании ни Бобу, ни этой девчонке?

— Ни единого слова. Агнесса сказала мне вчера, что обо мне не знает никто, кроме Джеймса.

— Тогда я попрошу вас выйти на кухню, сестра. Я позову вас потом.

— К чему такая таинственность?

— Надо вызвать у нее двойной психологический шок… Первый — когда она увидит свою подругу, распростертую на кровати…

— Ваши инспектора не рассказали ей о происшедшем, когда задержали ее?

— Мои люди умеют держать язык за зубами. А второй шок вызовет ваше появление. Девице покажется, что она рехнулась… И она все выложит.

— Но что может «выложить» эта несчастная?

— Где скрывается ее покровитель… Другого нам от нее и не нужно.

— Вы думаете, она знает?

— Раз у него при себе было мало денег, когда он скрылся после преступления, ему первым делом пришлось пополнить кассу у другой работающей на него женщины. К этому времени та едва ли успела много заработать, и он, вероятно, приказал ей подсуетиться, чтобы как можно скорее раздобыть необходимые ему деньги. Мои люди ухватили девчонку в разгар работы, когда та собиралась увезти из бара клиента… Конечно, месье Боб мог обратиться с той же просьбой и к кому-нибудь другому из собратьев по среде, но это удивило бы меня: он должен остерегаться их, зная, что они, в большей или меньшей степени, как и он сам, полицейские осведомители. А теперь — внимание! — сказал инспектор, выглянув в окно. — Вот и наша молодая особа выходит из машины. Еще раз извините, сестра, прошу вас выйти.

— Подчиняюсь вам, господин инспектор, вы же должны делать свое дело! Но не противоречат ли христианскому милосердию приемы запугивания или «шока», которые вы собираетесь применить, чтобы заставить заговорить эту несчастную?

— Увы, сестра! Приходится признать: таковы полицейские методы. Но, к сожалению, только они эффективны по отношению к определенному разряду божьих созданий.

Когда брюнетка вошла в гостиную, вид у нее был растерянный. Инспектор мгновенно оценил ее взглядом и сразу понял, что она совсем не той породы, что убитая. Он без всяких церемоний указал на стул, поставленный спинкой к двери спальни, и гаркнул:

— Садись!

— Нечего мне «тыкать»! Кто вы такой?