Жуга. Книги 1-4 + авторский сборник

Атака травника была стремительной – Жуга упал ничком, перекатился, в следующий миг вскочил на четвереньки, худой, голенастый, похожий на большого паука с нелепой рыжей головой. Хриз дёрнулся в его руке, блестя чернёным серебром, и взлетел, переброшенный за спину. Жуга выпростал левую руку вперёд, как змеёй обвил ею посох противника, рванул, развернулся и дважды с силой ударил пастуха ногой в живот. Бертольд по собственному опыту знал, чем чреват такой удар, и невольно ахнул, словно это ему перебили дыхание. Никуцэ рухнул как подкошенный. Не давая ему опомниться, Жуга перехватил посох двумя руками и навалился на пастуха сверху.

– Теперь признал?

– Убери топор. – Никуцэ извивался и сучил ногами, силясь вырваться. – Чего ты хочешь?

Травник медленно поднялся.

– Примерно год тому назад, в начале лета ты рассказывал, как ходил на перевал.

– Я помню. – Пастух сел и сморщился. Потёр живот.

– Вспомни про пчелиное гнездо.

Никуцэ поднял голову.

– Про улей в трещине скалы?

– Да, – кивнул Жуга. – И если сможешь, вспомни всё.

* * *

Шестые сутки они были в пути, и с каждым днём Бертольд всё меньше понимал, что происходит. Жуга лез в горы с энергией обречённого, упрямый, злой, не отвечая на вопросы. Золтан вёл себя точно так же. Два дня потратили на то, чтобы дойти до перевала, но не по дороге (там можно было нарваться на турок, мародёров или, хуже того, на разбойничью засаду); шли по верхам, едва заметными тропинками, нередко вдоль таких обрывов, что приходилось прижиматься к скалам, чтобы не упасть. По ночам монаха мучили кошмары. То он срывался в пропасть, то разъярённый мавр снова тряс его за ворот, клацая зубами, то он убегал от целого отряда конников, а когда удавалось скрыться, земля вдруг проседала под ногами и рогатые гномы с ножами полчищами лезли из тёмного провала. Непонятно почему снился Жуга и молчал, в точности как наяву. И часто, слишком часто снились прах и пепел сожжённых деревень. Волной накатывал страх. Шварц просыпался в лихорадочном бреду, с горячечной молитвой на устах: за что меня-то, Господи, за что?! Ну, с Жугой понятно – дурацкий гномий меч, украденный невесть откуда, невесть кем, тянет за собой, смыкая звеньями событий и смертей цепь чёрного слепого янтаря. А я что сделал, я? За что меня хотят убить?

Он снова засыпал, чтобы опять проснуться с молчаливым криком. Но и спросить совета у Жуги он не решался. Было заметно, что Жуга устал, и Шварц однажды понял, какая сила гонит травника вперёд: желание освободиться. От чего? Не важно. Он сам готов был прыгнуть чёрту в зубы, лишь бы всё кончилось – лучше ужасный конец, чем ужас без конца.

Расставшись с пастухом, травник двинулся на перевал, не давши спутникам и часа передышки, лишь к ночи стали на привал. А в полдень следующего дня все трое уже лежали у края обрыва, глядя вниз, на трещину в скале, где клубились чёрно-жёлтой тучей дикие пчёлы.

– Мёд, – скорее утверждая, нежели спрашивая, произнёс Золтан и повернулся на бок. – Ты думаешь, двараги…

– Я знаю все окрестные места, – кусая губы, ответил Жуга, – и все окрестные пещеры тоже. Нет там проходов никаких, разве что с южной стороны. А мёд… – Травник усмехнулся. – Мёд всем нужен. У нас свечи есть?

– Нет.

– Нарежьте факелов, что ли. А там, Бог даст, воску добудем. Я первым лезу. Сдержишь, Хагг?

– Сдержу.

– А ежели там не гномская нора, а просто улей? – встрял монах.

Жуга усмехнулся:

– Тогда мёду запасём. Верёвки только бы хватило.

Верёвки хватило, а маленький скальный карниз возле входа послужил ненадёжной, но опорой. Обмотав лицо и руки тряпками, Жуга с горящим факелом проник в пещеру и с первого взгляда понял, что предчувствия его не обманули: проход действительно был. Поначалу узкий, вскоре он расширялся и уходил горизонтально в глубь скалы, теряясь в темноте. Вопреки ожиданию здесь было сухо. Пчёлы лезли в лицо, норовили ужалить, паре-тройке особенно упорных это удалось. Остро, сладко пахло мёдом. Почерневшие от времени сотовые шишки покрывали стены снизу доверху, свисали с потолка, словно сосульки. Жуга ругнулся, ощутив очередной укус, поднял руку и шепнул короткий наговор, подождал, пока пчёлы не успокоились, прошёл вперёд и вдруг наткнулся на следы пребывания кого-то: соты были аккуратно срезаны, соскоблены со стен шагов на пять в глубь пещеры. Он долго смотрел в темноту, размышляя, потом вернулся к выходу. Рука под браслетом чесалась. Жуга выглянул наружу и помахал рукой. Откинул тряпку от лица.

– Спускайтесь!

Вверху, на фоне вечереющего неба замаячили две головы.

– Что-нибудь нашёл?

– Кажется, да.

Спускались час, а то и два. На заготовку факелов ушло гораздо больше времени, чем предполагалось, – лес остался внизу, а невысокие местные сосны росли редко. Вдобавок Шварц, до ужаса боявшийся высоты, лезть по верёвке отказался наотрез.

– Клин клином вышибают, – заявил Жуга, когда Золтан сообщил ему об этом. – Скажи, что тогда ему придётся ночевать тут одному – вряд ли мы вернёмся скоро.