Жук

Не стоит упоминать, в какое негодование привела меня его наглость: слышать подобное от Сиднея Атертона, которым я вертела с тех пор, как он разгуливал в коротких штанишках, было немного неприятно; но вынуждена признать, что его манера, или слова, или поведение мистера Холта, или что-то еще заставили меня насторожиться сильнее, чем раньше. Я не имела ни малейшего представления о дальнейшем развитии событий или об ужасах, затаившихся в этом сумрачном доме. Но рассказ мистера Холта ошеломил меня, а ночные происшествия были настолько живы в моей памяти, и в придачу ко всему я так близко подошла к Непознанному — с заглавной буквы! — что даже в ярком свете дня тень его нависла надо мной с такой определенностью, к какой я — честно! — оказалась не готова.

Мне не доводилось видеть столь неприглядной входной двери; впрочем, она прекрасно гармонировала с окружением. Некрашеная, из покореженных, щербатых досок и с молотком, порыжевшим от ржавчины. Стоило Сиднею коснуться его, как я ощутила, что по телу пробежали мурашки. Когда раздался резкий стук, мне подумалось, что дверь с силой распахнется и из-за нее на нас разгневанно набросится какой-нибудь мрачный тип. Но я ошиблась: дверь не раскрылась, не случилось ничего. Подождав несколько секунд, Сидней постучал опять; повременив еще чуть-чуть, повторил стук. Как и до этого, нельзя было догадаться, заметил ли кто-нибудь наше появление. Сидней обратился к мистеру Холту:

— Дом вроде бы пуст.

Мистер Холт необычайно разволновался, мне было больно на него глядеть.

— Это неизвестно, нельзя так просто сказать; может, там кто-то нас слышит, но не отвечает.

— Я дам ему еще один шанс.

Сидней с раскатистым эхом грохнул молотком по двери. Удар, должно быть, услышали за полмили отсюда. Однако в доме по-прежнему никто не подавал признаков жизни. Сидней спустился с крыльца.

— Пойду другим путем — попытаю счастья со двора.

Он начал огибать дом, мы с мистером Холтом гуськом направились за ним. Со двора дом производил еще более удручающее впечатление, чем с фасада. На первом этаже с той стороны находились две комнаты, без сомнения, пустые: мы прекрасно видели их в окна. Первая явно предназначалась под кухню, совмещенную с прачечной, вторая — под гостиную. Но там не было ни единого предмета мебели или малейшего следа человеческого проживания. Сидней прокомментировал это так:

— Совершенно очевидно, что в сем очаровательном пристанище не только не имеется обитателя, но и никогда не было.

Тем не менее, волнение мистера Холта возрастало с каждой секундой. По какой-то неясной мне причине Сидней вообще не замечал этого; возможно, он рассудил, что так будет лучше для всех нас. Странная перемена произошла даже с голосом мистера Холта — теперь это был некий дрожащий фальцет:

— Я-то видел лишь переднюю комнату.

— Отлично; пройдет совсем немного времени, и вы вновь будете ее лицезреть.

Сидней костяшками пальцев побарабанил по стеклу задней двери. Подергал за ручку; она не поддалась — он ее яростно потряс. Затем помахал рукой перед грязными окнами: этого было бы вполне достаточно, чтобы привлечь внимание жильца, но все оказалось тщетно. Наконец он полунасмешливо обратился мистеру Холту:

— Призываю вас в свидетели того, что я использовал все легальные способы добиться благосклонного отклика от вашего таинственного товарища. Посему вынужден заранее просить прощения на случай, если мне для разнообразия придется испробовать нечто слегка противозаконное. Конечно, в вашем случае окно уже было открыто, в моем — скоро будет.

Он достал из кармана нож и, обнажив лезвие, открыл защелку: мне говорили, что так делают взломщики. Вскоре рама была поднята.

— Ну вот! — воскликнул он. — Что я вам говорил?.. Марджори, душенька, я лезу первым, мистер Холт за мной, а потом мы открываем вам дверь.

Я сразу поняла, что он замыслил.

— Нет, мистер Атертон; сначала вы лезете в окно, потом я, а мистер Холт после нас обоих. Я не собираюсь ждать, пока мне откроют.

Сидней воздел руки и закатил глаза, показывая, насколько он был удручен моим требованием. Но я не намеревалась отсиживаться и ждать милости, пока они, пообещав открыть мне дверь, станут обшаривать дом. Итак, Сидней полез первым, а я за ним, благо, то было несложно, так как подоконник располагался довольно низко. Мистер Холт последовал за нами. Стоило нам оказаться внутри, как Сидней приложил руку ко рту и закричал:

— Есть кто дома? Если так, будьте любезны, идите сюда — к вам гости.

Его слова эхом прокатились по пустым комнатам, и мне сделалось немного жутко. Я внезапно осознала, что если в доме вправду кто-то окажется и будет недоволен вторжением в свои владения, объяснение нашего присутствия здесь превратится в довольно сложную задачу. Я ждала, что предпримет Сидней дальше, а он привлек мое внимание к мистеру Холту:

— Эй, Холт, что стряслось? Приятель, только без этих глупостей!

Что-то с мистером Холтом было не так. Тело его задрожало, точно охваченное приступом падучей, которая разом свела все его мышцы. На лице застыла весьма неприятная гримаса. Но он выдавил из себя: