Жуков. Маршал на белом коне

Шестнадцатого апреля 1945 года к 5.25 артиллерийская подготовка на участке прорыва достигла наивысшей мощи. Огонь вёлся по заранее разведанным целям. «Внакладку» на огонь ствольной артиллерии работали дивизионы «катюш». Они били по опорным пунктам и узлам сопротивления первой и второй линий немецкой обороны. Артподготовка длилась около получаса. Затем огненный вал стал медленно перемещаться в глубину немецкой обороны. Пленные немцы потом говорили, что артподготовка длилась несколько часов.

Прожекторы, о которых часто пишут журналисты, в ту ночь во время первой атаки действительно применялись, но того эффекта, который от них ожидали, не произвели.

Самым трудным препятствием в начале боя ещё до подхода к Зееловским высотам стали многочисленные каналы. Их пришлось преодолевать 5-й ударной армии генерала Берзарина.

Это была мощная армия — четыре корпуса: два стрелковых, один гвардейский стрелковый и один танковый. Корпуса полные, трёхсоставные.

Военный историк Алексей Исаев в книге «Битва за Берлин» приводит данные о потерях 5-й ударной армии за первый день атаки Зееловских высот: «Только на одном мосту через канал Гаупт Грабен (1 км западнее Лечина) при восстановлении переправы было потеряно убитыми и ранеными 80 человек»; потери бронетехники — «4 Т-34, 1 ИС-2, 1 СУ-76 сгоревшими, 8 Т-34 и 16 ИС-2 подбитыми».

Уже в первый день наступления Жуков почувствовал, что артподготовка и налёты бомбардировочной авиации лишь повредили немецкую оборону, существенно не нарушив её. Небольшие вклинения не обещали необходимого прорыва. На плацдарме сосредоточились для рывка вперёд обе танковые армии. Но прорыва пока не намечалось, армии прогрызали оборону противника, насыщенную огневыми средствами, в том числе противотанковыми орудиями. И тогда Жуков, не дожидаясь прорыва, бросил в бой танковые армии. Они-то и прорвали немецкие порядки, начали кромсать и свёртывать фланги.

Советские штурмовые и бомбардировочные полки, действуя большими группами, в первые же дни нарушили коммуникации противника. Взлетели на воздух составы с боеприпасами и склады с горючим, с которых питались артиллерия оборонявшихся, танковые подразделения, пехота. Активность немецкой истребительной авиации, вопреки утверждениям некоторых исследователей, в первые дни битвы за Берлин была довольно высокой. В бой вступили новейшие истребители-бомбардировщики FW-190d-9 и реактивные «мессершмитты». Это было действительно новое оружие Гитлера, но переломить ход событий эти сверхновые самолёты уже не могли.

На земле противник тоже контратаковал. Из донесения штаба группы армий «Висла» в ОКХ[186]: «На направлении главного удара противника по обеим сторонам от шоссе Кюстрин — Мюнхеберг сильные вражеские части, поддержанные двумя группами танков, смогли оттеснить наши войска на несколько километров и закрепиться у Зееловских высот. Контрудар танковой дивизии “Курмарк” пока не принёс успеха. <…> На северном участке главного удара противника к востоку от Врицена враг сумел добиться вклинения глубиной 5 км. Из района вклинения его крупные подразделения, поддержанные танками, начали наступление в Северном и Южном направлениях с целью охвата оставшихся на линии фронта по обеим сторонам прорыва частей. Положение в этом районе в данный момент неясно».

Вечером 16 апреля Жуков докладывал Верховному: сказал о затруднениях, возникших в ходе наступления, и о том, что рубеж Зееловских высот раньше завтрашнего дня взять не удастся. Сталин ответил раздражённо:

— Вы напрасно ввели в дело 1-ю гвардейскую танковую армию на участке 8-й гвардейской армии, а не там, где требовала Ставка. — И, выдержав тяжёлую паузу, спросил: — Есть ли у вас уверенность, что завтра возьмёте зееловский рубеж?

— Завтра, 17 апреля, к исходу дня оборона на зееловском рубеже будет прорвана, — ответил Жуков. — Считаю, что чем больше противник будет бросать своих войск навстречу нашим войскам здесь, тем легче и быстрее мы возьмём затем Берлин, так как войска противника легче разбить в открытом поле, чем в укреплённом городе.

Будто не слыша Жукова, Верховный сказал:

— Мы думаем приказать Коневу двинуть танковые армии Рыбалко и Лелюшенко на Берлин с юга, а Рокоссовскому ускорить форсирование и тоже ударить в обход Берлина с севера.

Жуков чувствовал, что разговор будет непростым. Выдержав паузу, он сказал:

— Танковые армии Конева имеют полную возможность быстро продвигаться, и их следует направить на Берлин, а Рокоссовский не сможет начать наступление ранее 23 апреля, так как задержится с форсированием Одера.

Возможно, именно в те минуты Жуков особенно пожалел, что не представил Ставке план «Б». На Зееловских высотах немцы выстроили мощнейшую оборону. Теперь приходится прогрызать её массированным огнём артиллерии большой мощности и танками. И всё это оплачивать кровью пехотинцев, танкистов и самоходчиков.

— До свидания, — сухо ответил Сталин, никак не отреагировав на слова Жукова.