Жуков. Маршал на белом коне

Девятнадцатого июня 1957 года в верхах разразился кризис. Президиум ЦК принял решение о смещении Хрущёва с поста первого секретаря. Однако Никита Сергеевич оказался крепким орешком, так что в итоге заговорщики сломали на нём зубы. Молотов, Каганович, Маленков, Ворошилов, Булганин, Первухин и ещё несколько высокопоставленных партийцев образовали своего рода ГКЧП. Вскоре их назвали «антипартийной группой», низвергли с высоких должностей и отправили кого на пенсию, кого на хозяйственную работу. Но в начале схватки судьба Хрущёва повисла на волоске.

В начале 1960-х годов Жуков продиктовал воспоминания, которые впоследствии были опубликованы. В «Воспоминания и размышления» вошла лишь малая толика этих страниц, да и то в значительно отредактированном виде.

«После расстрела Берия, — рассказывал маршал, — некоторое время Президиум ЦК работал дружно, а затем постепенно начались серьёзные размолвки, споры, доходившие до личных оскорблений. Особенно между Хрущёвым, Кагановичем и Молотовым. Надо сказать, что между Кагановичем и Хрущёвым шли старые счёты и давали себя знать старые неприязненные взаимоотношения, возникшие ещё по совместной работе в Московском Комитете партии и на Украине, где Каганович был партийным руководителем, а Хрущёв им руководимым. Каганович считал себя более грамотным марксистом-ленинцем, а Хрущёв не признавал за ним этого качества и считал Кагановича неисправимым догматистом-сталинцем.

Готовился ХХ-й съезд партии. Хрущёв поставил вопрос о необходимости выступить на съезде по вопросу о культе личности Сталина. Против постановки вопроса о культе личности Сталина выступили Молотов, Ворошилов, Каганович, Маленков. Остальные, и прежде всего молодые члены Президиума, поддержали Хрущёва.

Особенно ожесточённо спорили и были ярыми противниками постановки вопроса о культе Сталина — Молотов, Каганович, Ворошилов, те, кто вместе со Сталиным без разбора уничтожали партийных, советских, военных работников в мрачные 1937—38 годы.

Они были против потому, что боялись того, что вместе со Сталиным будут разоблачены и их имена и чего другого, съезд может потребовать привлечения их к суровой ответственности.

После ХХ-го съезда партии и освобождения Маленкова от должности Председателя Совета Министров взаимоотношения в Президиуме ещё больше обострились.

Маленков отошёл от Хрущёва и стал ближе к Кагановичу и Молотову. Здесь сказалась, конечно, личная обида Маленкова, а не какая-либо принципиальная точка зрения.

Булганин был назначен вместо Маленкова Председателем Совета Министров, а я министром обороны.

Я не помню ни одного заседания Президиума ЦК, на котором не было бы схватки и ругани между Хрущёвым и Кагановичем, между Хрущёвым и Молотовым.

Нам, молодым членам Президиума, казалось странным такое недружелюбное взаимоотношение между старыми членами Президиума, часть которых долгое время работала вместе со Сталиным и даже с Лениным.

Такое нелояльное их отношение друг к другу не могло не сказаться на деле. Шли беспринципные споры, а вопросы, вокруг которых шли эти споры, оставались нерешёнными.

Мы пытались было посоветовать им прекратить ругань, но где там, разве наш голос был для них авторитетным?

Лично я считал линию Хрущёва более правильной, чем линию Кагановича и Молотова, которые цепко держались за старые догмы и не хотели перестраиваться в духе веления времени.

Мне казалось, что Хрущёв всё время думает и ищет более прогрессивные методы, способы и формы в деле строительства социализма, в области развития экономики и всей жизни страны.

Хрущёва я хорошо узнал на Украине в 1940 году, в годы Великой Отечественной войны и в послевоенный период. Я его считал хорошим человеком, постоянно доброжелательным и, безусловно, оптимистом.

Сталин хорошо относился к Хрущёву, но я видел, что он иногда был несправедлив к нему, отдавая во всём пальму первенства Молотову, Берия, Маленкову и Кагановичу.

Учитывая всё это, я твёрдо поддерживал Хрущёва в спорах между ним, Кагановичем и Молотовым.

В 1955 году Хрущёв был в отъезде. В Президиуме ЦК кем-то, не то Фурцевой, не то Кириченко, был поднят вопрос о награждении Хрущёва второй медалью Героя Социалистического Труда за крупные достижения в сельском хозяйстве. Разгорелись серьёзные споры. Тут я окончательно понял, какая глубокая и непреодолимая пропасть существует между Молотовым, Кагановичем и Хрущёвым.

Молотов и Каганович считали, что достижений у нас в области сельского хозяйства пока особых нет, а личных заслуг Хрущёва в этом деле тем более нет.

К ним присоединился Маленков. Все они считали, что Хрущёв проводит неправильную линию в области сельского хозяйства, игнорирует Президиум ЦК и без согласования выдвигает на зональных совещаниях по сельскому хозяйству пока что неосуществимый лозунг “догнать и перегнать Америку в 2–3 года”.

Молотов сказал, что это авантюра, надо Хрущёва призвать к порядку.

Однако большинство решило наградить Хрущёва 2-й золотой медалью Героя Социалистического Труда.